Не знаю, у кого как, но лично у меня железная дорога всегда вызывает какое-то особенное чувство.
Когда по воле случая или необходимости на время оказываешься среди встречающих, провожающих и отъезжающих, я все время испытываю странный зуд, который поэтически настроенные люди называют «охотой к перемене мест» или еще более витиевато.
При виде поездов и рельсов мне хочется быстро, ни о чем больше не думая, схватить чемодан, запрыгнуть на любой проходящий мимо поезд и куда-то нестись, мчаться, пересекать бескрайние заброшенные просторы нашей необъятной страны и особенно – густо заселенные пространства за ее пределами.
Потом уже, наверное, может возникнуть закономерный вопрос: а куда это ты, Танечка, собралась? Куда это тебя, родимая, понесло?
Но это потом. А вначале – одно только сильное, необъяснимое «железнодорожное чувство», которое бывает никак не меньше внезапно вспыхнувшего сексуального желания.
Такое чувство я обнаружила в себе сегодня в тот самый миг, когда майским весенним утром зашла в здание железнодорожного вокзала города Тарасова, неся в одной руке большую дорожную сумку, а в другой – полиэтиленовый пакет с неизменным дорожным продуктовым набором в виде поджаренной куриной ноги, нескольких яиц, сваренных вкрутую, бутербродов с сыром, пакетиков с чаем и «кофе со сливками», баночки с сахаром, большой бутылки нарзана и горсти шоколадных конфет. Да, чуть не забыла, тут же сверху лежали газета с кроссвордами и детектив в мягкой обложке, которые тоже можно без труда отнести к разряду легко усваиваемых дорожных радостей, но уже не для пищеварительного тракта, а для мозгов.
Все это я перечисляю в таких подробностях, потому что содержимое продуктового пакета несколько раз раскладывалось передо мной на столе и подробно рассматривалось на предмет «как бы чего не забыть», и поэтому вид всех этих свертков и пакетиков успел уже порядком надоесть мне.
Ведь сегодня в роли отъезжающей торжественно выступала моя тетушка Роза, которая в кои-то веки собралась отдохнуть от своих забот и хлопот в подмосковном санатории, а я провожала ее на поезд, невольно испытывая легкое чувство зависти.
Нет, я ни за какие коврижки не согласилась бы провести двадцать дней в санатории «Сосновая роща», даже если вообразить, что там действительно прекрасный воздух, вековые сосны и, как выражалась моя милая сентиментальная тетя, «великолепные шишкинские пейзажи». Ее послушать – так там мишки косолапые до сих пор валят деревья!
Допустим, что пейзажи там вполне сносные, но весь этот заведенный санаторный распорядок завтраков и обедов по часам, сомнительные увеселения в виде спортивных игр и танцев под руководством штатного массовика-затейника, общество номенклатурных заслуженных дядечек с пузиками и пенсионерок, свихнувшихся на своих болезнях, которые все равно уже нельзя вылечить, – это нормальному человеку вынести просто невозможно! Картины санаторно-курортной жизни, увиденные даже не наяву, а только мысленно, вызывали у меня ощущение дикой скуки и тоски.
Мне кажется, лично я, попав в подобную богадельню, уже на второй день начала бы устраивать там шухер, предлагая вместо вечерних массовых песен под одинокую гармонь поиграть в «бутылочку», или вышла бы к руководству с требованием выдавать желающим положенное мясо не в виде жалких серых кубиков, плавающих в супе, а прямо сырьем, чтобы из него можно было сделать на полянке шашлык.
Не исключено, что на третий день я была бы уже выдворена за нарушение «общественного распорядка» или с какой-нибудь другой формулировкой. Хотя можно предположить, что все это случилось бы только на пятый или даже на шестой день моего пребывания в лечебно-оздоровительном учреждении, и никак не раньше.
Моя работа частного детектива временами требует такого неимоверного нервного напряжения, что в первый же день, доведись мне все же попасть в тетушкин санаторий «Сосновая роща», я бы просто упала на кровать и спала, спала, спала дня три подряд при открытой форточке, из которой наверняка доносилось бы приятное чириканье и поддувал ветерок, стирая все неприятные воспоминания.
Возможно, после подмосковного курорта я бы совсем забыла странную улыбку на мертвом лице одного из своих клиентов, которая до сих пор не давала мне покоя. То запутанное дело я тогда все же раскрыла, убийца был найден и отдан в руки правосудия, но я никак не могла понять: над чем же так заразительно смеялся неудачливый бизнесмен Сергей Коротаев, получивший несколько секунд спустя удар ножом в сердце, так что лицо покойного даже не успела исказить гримаса страдания? Может, убийца перед смертью рассказал своему лучшему другу анекдот? А какой именно? Увы, об этом теперь никогда не удастся узнать, так как сам рассказчик покончил в тюрьме жизнь самоубийством.
Или, например, вот еще загадка: зачем эта странная особа, запутавшаяся в махинациях с золотом, директриса ювелирного магазина Эльвира Борисовна Трипольская, прежде чем перерезать себе вены в ванне, напустила туда три пузырька ароматической пены? Я так и вспоминаю теперь эту загадочную, немолодую женщину с необъятным телом, которая в дорогом купальном костюме и с щедрым макияжем на лице возлежала у себя в джакузи мертвой среди красных, радужных сугробов пены. Эффектно, но как ужасно! Нет, ну что, спрашивается, за бред? Зачем ей понадобился весь этот антураж? Однако с подобными вещами мне по долгу службы приходится сталкиваться постоянно и потому нервишки нужно иметь железные. Ведь чуть ли не каждое раскрытое дело, помимо очевидной тайны, имеет еще и подобные маленькие скрытые загадки, которые почему-то имеют поганое свойство особенно крепко застревать в памяти.
Но… даже провалявшись на санаторной койке, к примеру, трое суток, я все равно когда-нибудь должна была бы выйти «в люди»! Вот тут бы самое интересное и началось!
И все же я завидовала своей тетушке не потому, что она будет в «Сосновой роще» слушать пение птичек, а исключительно из-за того, что сейчас именно она садилась на поезд и – ту-ту! Всем – привет и пока! Хоть какое-то время можно под равномерное «чух-чух-чух-чух» смотреть в окно вагона и без особого труда подминать под себя поля, города, покорять целые пространства.
Увы и ах! Сейчас в моем частном детективном агентстве, где я в единственном числе работала и начальником, и подчиненной, накопилось столько больших и маленьких дел, что я не могла себе позволить даже недельной передышки. Скажем так: директор Татьяна Иванова не находила возможности в данное время предоставить своему сотруднику, частному детективу Тане Ивановой, даже короткого отпуска, чтобы та смогла где-нибудь в отдалении от родного города Тарасова принять горизонтальное положение.
