Хелен Гуда - Порочная невинность

1. Пролог.

В гримерке ужасная шумоизоляция и слышны басы из зала. Но мне это совершенно не мешает. За столько лет я привыкла.

Осталось нанести последние штрихи, и я готова к выступлению. Поправляю тончайшую вуаль на лице, которая скрывает часть лица и которую я сниму в завершающей части танца, до последнего интригуя зрителя.

Боковым зрением ловлю на себе завистливый взгляд Таньки.

- Что? - не выдерживаю и поворачиваюсь к девушке. Девушка мне завидует, даже не подозревая, что я ей тоже. Мне тридцать и я работаю в ночном клубе хореографом. Хотя кого я обманываю? Мне тридцать три и я танцовщица, хоть есть у меня и образование, и талант, но ….

Но мне в свое время не повезло, и вот итог. Я завидую этой девушке, у которой вся жизнь впереди, она молода и смазлива, но не понимает своего счастья и просиживает свои лучшие годы в этом заведении.

- Ничего, просто интересно, сколько ты еще сможешь косметикой прятать свой возраст. Или ты вуаль решила не снимать, чтобы никто не рассмотрел старческие морщинки? - язвительно отвечает девушка и отворачивается к зеркалу, делая вид, что пуховкой поправляет макияж. Вот же стервоза! Молодая, а уже такая сука.

Она, как и я, облачена в открытый эротичный восточный костюм: топ, шаровары, а лицо прикрывает тонкая вуаль, только она у нее сейчас опущена. Девушка – студентка института культуры, но подрабатывает официанткой. Но честолюбие и амбиции заставляют видеть себя в роли главной звезды ночного клуба, то есть на моем месте.

Ночной клуб носит гордое название “Звезда востока”, и потому все девушки имеют сногсшибательную фигуру, так как одежда не предназначена скрывать соблазнительные изгибы, а лишь их подчеркивать. Ну и платят здесь им за это, так как сюда наведываются не бедные мужчины. Заодно и подругу на ночь присмотрят, а может, и не на одну ночь. А может, и не одну подругу. В общем, никто в накладе не остается.

Таня мечтает стать звездой этого самого востока, но способностей в ней - ноль. Я бы даже сказала, что сороконожку можно научить танцевать и плавно покачивать бедрами, но не Таню. Но у нее на сей счет свое личное мнение, основанное на мнении ее мамы, для которой она лучше всех, красивее всех и никто не в подметки не годится. Потому у меня есть два личных врага: Таня и ее мама, уверенные, что я просто вижу в ней конкурентку и не даю юному дарованию развиваться, то бишь танцевать на сцене. А именно я осуществляю отбор девушек для шоу. После моего выступления будет шоу со стриптизом, так что я, можно сказать, на разогреве.

- Танюша, это произойдет еще не скоро, - даже не стараюсь скрыть язвительность в своем тоне. Ну а что я должна была сказать? Что терпеть ненавижу этот бордель и с удовольствием бы работала хореографом где-нибудь в школе, но там платят копейки.

- Да? А сколько тебе? Тридцать? - девушка с лицом овечки Долли смотрит на меня, хлопая невинными глазами. Так и хочется ей отвесить подзатыльник и отправить работать, но я же взрослый человек и не могу так сделать. И да, мне тридцать три, но Тане об этом знать не нужно. И слава генетике и регулярным спортивным тренировкам, я на свой возраст не выгляжу. Двадцать пять - вот мой сценический возраст уже на протяжении пяти лет.

- Девочка моя, мой возраст тебя не касается, - и я так ласково ей улыбаюсь, что вижу, как у Танюши сейчас пар пойдет из ушей, отчего моя улыбка становиться еще шире. - Я еще лет десять смогу выступать на сцене, а ты еще лет десять сможешь носить поднос. Кстати, тебе не пора в зал? С подносом танцевать, - Танька пулей взвилась и выскочила из гримерки. И как раз вовремя, так как музыка в зале стихла. А это значит, скоро объявят мой выход.

Я бросила последний взгляд на свое отражение в зеркале и выпорхнула из комнатушки, отведенной лично для меня в качестве гримерки, но в которую забегают девушки-официантки поправить макияж после особенных посетителей.

Мое представление начиналось с того, что я должна спуститься по ступенькам вниз на сцену, танцуя. Для этого я взобралась на декорации и приготовилась. Закрыла глаза, погружаясь в танец мысленно и настраиваясь на нужный лад. Слышу, как диджей включает музыку и громко кричит в микрофон: “Встречаем звезду востока, несравненную Оливию”. Я открываю глаза, делаю шаг, но понимаю, что что-то не так, и удивленно смотрю вниз. На ступеньках разлито что-то скользкое, и я банально поскальзываюсь и неуклюже начинаю размахивать руками, пытаясь удержать равновесие. Как назло, на ступеньках нет перил, и мне даже ухватиться не за что, поэтому я кубарем лечу на сцену.

Падения во время выступлений случаются у всех, но это было фатальным для меня. На сцене был установлен реквизит, около которого я и должна была танцевать и эротично выгибаться. И видимо, моя звезда сегодня решила погаснуть, так как я ударилась виском об этот реквизит, и все вокруг потемнело. Навсегда.

И последним, что я увидела в этой жизни, было лицо Тани, которая сперва радовалась моему падению. Вероятно, скользкая жидкость – это ее рук дело, и она, видимо, рассчитывала, что я сломаю себе руку или ногу. А затем ее животный ужас, отразившийся на лице, когда она поняла, что все закончилось плачевно и она стала убийцей.

2. Глава 1.

- Госпожа, госпожа, пора просыпаться, - в глаза ударяет яркий солнечный свет, и я прячу голову под одеяло. Мозг спит вместе с телом, и потому лишь спустя мгновение я понимаю, что чей-то женский голос сейчас обратился ко мне “госпожа”. Хмурюсь, осторожно высовываю нос из-под одеяла и осматриваю помещение.

Не больничная палата. И не моя квартира. Комната с когда-то изысканным интерьером, а сейчас свидетельствующая о том, что у хозяев дома наступили не лучшие времена. Я лежу на постели с балдахином. Вернее, это должно было быть балдахином, а сейчас это просто какая-то ветхая тряпка, свисающая с деревянных балок.

Во меня как торкнуло-то после падения! Надо будет у врачей потом узнать, чем они меня таким забористым накормили или обкололи, что у меня такие реалистичные глюки.

- Госпожа, пора одеваться, вы и так уже опаздываете, - ко мне подошла неопределенного возраста дама в каком-то театральном костюме времен Людовика и, подбоченившись, строго смотрит на меня. Я не намереваюсь покидать насиженного, вернее, належенного места и не шевелюсь, но дамочка не придумала ничего лучшего, как стянуть с меня одеяло.

- Эй, я бы попросила! - возмутилась наглости мадам. Все же я “госпожа” и негоже со мной так обращаться, тем более в моих же собственных бредовых фантазиях.

- Госпожа, если вы сейчас не спуститесь к лорду Онорби, вас матушка выпорет, - добавила дама, а у меня чуть челюсть не отвалилась. Что сделает? Выпорет? Я не ослышалась? Я решила уточнить, а то, может, все же у меня кроме визуальных, еще и слуховые галлюцинации.