В России происходит процесс смены поколений, который все более явно дает о себе знать в политической и экономической жизни общества. Демографические процессы идут медленно, но неуклонно, и в какой-то момент становится виден их накопленный, кумулятивный эффект.
В. Путин в первый раз был избран Президентом России в марте 2000 года. Ныне, в конце 2005 года, прошло уже пять с половиной лет с момента его избрания. За этот период население России обновилось более чем на 7%. К 2008 году оно обновится еще на 3%, суммарное обновление составит более 10%. За тот же период в стране произошел заметный экономический рост, включающий в себя рост реальных доходов населения и рост занятости. Поначалу этот процесс в наибольшей степени коснулся молодежи в крупных городах и других точках экономического роста. Исследования, проводившиеся в 2000—2002 годах, показали, что уже в этот период городская молодежь (включая пригороды крупных городов, и достаточно отдаленные пригороды) в целом начала хорошо трудоустраиваться. В последующие годы этот процесс охватил и значительную часть малых городов, а также сельскую глубинку. Экономический рост втягивает в свою орбиту те слои молодежи, которым раньше была свойственна экономическая дезадаптация – молодежь с низким уровнем образования, жители малых городов. Этот процесс еще не завершен, но он приводит к тому, что доля адаптированных людей растет среди населения ускоренными темпами, особенно среди молодежи. Важно также, что экономически адаптированная молодежь не дезадаптируется, переходя в более старшие возрастные когорты. Важно и то, что благодаря росту числа молодых адаптантов в число адаптированных слоев населения попадают также старшие члены семей трудоустроенной молодежи. Новые адаптанты – это устойчивый социальный слой, доля которого в составе населения постоянно растет. Это перспективный социальный слой, которому в России принадлежит будущее. Сказанное подтверждают и социологические опросы. Так, по данным опросов ФОМа, доля адаптантов среди молодежи растет намного быстрее, чем среди населения в целом (причем среди населения в целом она тоже растет).
Согласно исследованиям, новое поколение работающей молодежи почти целиком становилось сторонниками В. Путина, вливалось в путинский электорат, который можно назвать «новым путинским электоратом». Типичной фразой, часто звучавшей в фокус-группах представителей этой категории сторонников Путина начиная с 2001 года, была: «Сейчас обстановка в стране нормализуется, и это происходит благодаря Путину. Для нас это означает, что можно найти работу и нормально жить». Ныне социологические опросы показывают, что среди молодежи лояльность по отношению к власти заметно выше, чем у старшего поколения. Результаты опросов ФОМа показывают, что за период с 2000 года рейтинг В. Путина заметно возрос именно в молодежной группе – с 42% до 51%. Причем среди адаптированной молодежи рейтинг В. Путина в сентябре 2005 года был еще выше – 58%.
Новое поколение сторонников В. Путина заметно отличается от старого по многим характеристикам: по своим политическим и экономическим установкам, по своей гражданской позиции. Описанию этих характеристик посвящена данная книга.
Сергей Белановский, социолог
Пять лет назад политики и эксперты говорили о том, что главным фактором общественной и государственной стабилизации стало «путинское большинство». Возникшая тогда мощная группа избирателей объединялась не только и не столько по признаку доверия Президенту. Они еще и отказывались от собственных амбиций на участие в политике, делегируя их В. Путину лично.
Сегодня «путинское большинство» в значительной степени изменилось. В электорате Президента отчетливо выделяется растущая группа молодых избирателей. Требовательных носителей нового запроса на признание своих интересов и на общенациональное политическое представительство.
В российскую политическую жизнь уверенно входит новый класс. Класс, интересы, ценности и установки которого не сможет уже игнорировать ни одна серьезная политическая сила. Это представители первого постсоветского поколения. Люди не старше 30-35 лет, чьи взгляды, мировоззрение, система ценностей сформировались уже в условиях новой России. Люди, которые состоялись, нашли себе место в новых условиях или, как минимум, твердо убеждены, что им это удастся.
Социологи и политологи только начали присматриваться к этому феномену. Он пока не получил даже общепринятого названия. В этой брошюре такие люди называются «новыми адаптантами» – подчеркивая, с одной стороны, их успешность, способность встроиться в условия современной России, а с другой – молодость, отсутствие прочных связей с дореформенными реалиями. Другими словами – это адаптанты «путинского призыва».
Вопреки распространенным стереотипам, это новое поколение не стремится подражать своим киевским (тбилисским, бишкекским) сверстникам. «Путинские адаптанты» являются чуть ли не самым консервативным слоем общества, зная цену стабильности в буквальном смысле этого слова. Не случайно сегодня именно этот класс стремительно пополняет президентский электорат и стал носителем положительной идеологии, скрепляющей ряды «путинского большинства». Их устраивает действующая власть и сегодняшний государственный строй, в рамках которого существуют возможности для реализации.
Это, впрочем, не означает, что у «путинских адаптантов» нет своих политических требований. Они настроены на решительную модернизацию общественных отношений и государственного устройства, но не революционным, а эволюционным путем.
Пока класс «путинских адаптантов» остается немногочисленным – вряд ли больше 5-7% населения. Примерно такой же была доля пролетариата в Российской империи. И это сравнение не случайно. Подобно тому, как пролетариат в России начала XX века перекроил все общественное устройство под собственную идеологию, наш новый класс успешно тиражирует свои идеалы и ценности. Кстати сказать, российские маркетологи заметили этот эффект раньше, чем политики. Сегодня многие корпорации спешно переориентируют свой продуктовый ряд и рекламу на потребителя до 30 лет, заметив, что именно эта группа задает в обществе не просто стандарт потребления, но стиль жизни и поведения.
Одновременно обнаруживается, что известно о новом классе не так уж и много. Он сам себя слабо осознает, не солидаризован и не умеет еще жестко формулировать свои требования. Сведения о том, чем живет и дышит этот «новый гегемон», приходится собирать по крупицам. Это первый опыт такой «реконструкции», за ним, безусловно, последуют и другие.
