Большое поселение Норфолк распласталось старой нестиранной тряпкой на берегу Атлантического океана и одним краем опускалось в его солёные воды. Дома, на любой вкус и достаток, располагались вкривь и вкось, как заблагорассудилось хозяевам. Извилистые улочки, застроенные кое-как, вели к единственному значимому месту города – порту. Здесь было сердце Норфолка. Оно билось, не останавливаясь ни на минуту. Шум его доков не замолкал никогда. Скрип кранов и сходней заглушался протяжными песнями грузчиков. Ругань перемежалась с солёными шутками и смехом. Драки – неистовой пляской матросни и визгом продажных девок из портовых кабаков.
Мне нравилось бывать здесь. Наблюдая за тяжёлой работой докеров, вслушиваясь в их песни и перебранки, я забывал на время о своих переживаниях. Люди, занятые делом, не обращали на меня внимания, а я, находясь среди них, мог учиться контролировать свои вампирские наклонности.
Моим излюбленным местом в порту была таверна мадам Жюмирель. Я приходил сюда, чтобы посидеть среди разномастной публики её заведения «Ржавый якорь». Госпожа Оливия Жюмирель, весёлая, но властная женщина, была вампиром-суккубом родом из Онфлера. В её таверну часто наведывались вампиры, и если бы не железная рука мадам Оли, как её называли посетители, то частые стычки между необычными клиентами могли бы выдать нашу сущность. Она умела усмирить даже необузданных новичков. Её слово было законом для всех.
Увидев меня в первый раз, она всё поняла, и первая за долгое время, поговорила со мной, объяснив, как можно контролировать жажду. Муки, которые я испытывал каждый раз, когда приходил в себя после очередного убийства, были невыносимы. И я метался из города в город, из штата в штат, не зная покоя. Мадам Оли смогла найти слова, заставившие меня принять мою новую сущность. Пусть не смириться, но всё же понять, что со временем можно научиться перестать ненавидеть себя и весь остальной мир.
Раньше я никогда не задумывался над тем, как питаются обычные вампиры. Я знал, что всеядные могут пить любую кровь. Инкубы и суккубы предпочитают соответственно женскую или мужскую. Зомби же вообще питаются плотью убитых ими людей. Но то, что у людей кровь разная на вкус и запах, я не догадывался.
У каждого вампира свои предпочтения. Кто-то любит людей постарше – их кровь выдержанная, как старое вино. Кто-то предпочитает помоложе – у них она, как шампанское бурлит и пенится от неукротимых страстей.
У меня тоже есть свои пристрастия – мне нравится кровь молодых благопристойных женщин. Это уже не невинные девушки, но ещё и не многоопытные дамы. Их кровь, перебродившая от томительного ожидания, становится сладкой от чувственных переживаний первых лет замужества. Они трепетны и настороженны, и от этого кровь пьянит, как элитный коньяк.
Прошло несколько лет, прежде чем я научился немного контролировать жажду. Пьяный разгул закончился. Теперь я почти всегда мог укрощать свои страсти. Но пару раз, когда мне встретились женщины с необыкновенно притягательным запахом, я терял самообладание. Это было как наваждение, как удар по натянутым нервам. Впоследствии я даже не мог ясно вспомнить, что со мной происходило. Одурманенное состояние длилось несколько дней, как будто я пребывал в глубоком наркотическом опьянении. Теперь я понимал, о чем говорил Арман больше ста лет назад.
Я вошёл в «Ржавый якорь» и остановился на пороге. Разношёрстная публика была уже изрядно навеселе. Официантки, две молоденькие красивые вампирши, порхали между столиками, обслуживая подвыпивших мужчин и ловко уворачиваясь от их похотливых рук. Табачный дым и кухонный чад повисли под потолком тёмным облаком, колеблясь и двигаясь, как живые. Всё смешалось в шумном пьяном угаре: питье и закуска, вампиры и люди. Многие из людей не доберутся сегодня до дома. Многие из вампиров ночью повеселятся вволю.
– Мишель де Морель, рада видеть вас! – воскликнула мадам Жюмирель и поплыла навстречу мне, покачивая юбками, как бригантина парусами. Ею мощная высокая фигура, затянутая в платье, сшитое по моде семнадцатого века, выделялось ярким пятном на общем сером фоне. – Прошу, ваш столик всегда свободен. – Мадам Оли улыбнулась и протянула мне руку как старому знакомому.
– Мадам, – я склонился к её руке, – рад встрече.
– Давненько вы не заглядывали к нам. Путешествовали?
– Да. Захотелось посмотреть, как живут на другом конце континента. Я был в Русской Америке.
– Ну и как? Их женщины лучше наших? – мадам Оли выразительно приподняла бровь.
– Там строгие нравы и, значит, вкусы другие, – улыбнулся я.
– Ох, уж эти мужчины! И всё-то вам неймётся, и всё-то вам новенького изведать хочется, – засмеялась хозяйка таверны, – а у меня, кстати, тоже появилось кое-что интересное! Проходите, садитесь, сейчас увидите.
Я сел за столик, стоявший в отдельном, задрапированном бархатными шторами кабинете. Бойкая официантка тотчас принесла бутылку любимого мною коньяка от «Реми Мартен». Спиртное я пил по старой привычке чистым, не разбавленным кровью. У моих ног устроился Иша. Теперь он не оставлял меня ни на минуту и всюду, как тень, следовал за мной.
В зале слышался тихий шёпот: люди всегда так реагировали на моё появление вместе с Атером и Ишей.
– Чёрный всадник вернулся, – шептались в дальнем углу, – говорят, он служит самому дьяволу.
– Какое там дьяволу! Ты слышал, как он разогнал волчье племя у города Александрия? Оборотни там ещё со времён первых английских портов людей тиранили! – возразил дородный торговец табаком. – Мне кузен рассказывал. У него там табачные плантации и склады.
– Его конь, говорят, по воздуху летает, – шушукались за другим столиком, – моя сестра видела, как он с места сорвался, взлетел и пропал в облаках! Вот чудеса-то!
– Когда он подъезжает к коновязи, все лошади просто с ума сходят, – слышалось из другого угла таверны.
Я с равнодушным видом, как будто меня это не касалось, достал из кармана письмо, которое дожидалось моего возвращения в местном почтовом отделении, и стал читать.
