Глава 1
Автобус трясло нещадно. Временами казалось, что старый проржавевший «Газон» всё же развалится на очередном крупном ухабе. Анатолий тоскливо пялился в окно. Сквозь пыль, клубами следовавшую за допотопным, давно списанным автомонстром, виднелись осточертевшие поля, кое-где убранные, но ещё не перепаханные, с многочисленными следами от тракторов и машин, а так же хорошо заметным мусором, неизбежно сопровождавшим людское племя. За каналом раскинулся дико заросший, ещё не тронутый картофельный массив. Амброзия в рост человека вместе с роскошным репейником стояли сплошной монолитной стеной. Скоро всё это скосят, а рабочим придётся управляться среди торчащих палок остатков стеблей и пригоршней рассыпанных где только можно колючек.
Транспортное средство тряхнуло так, что клацнули зубы. Наконец-то, – устало моргнул Анатолий, – дальше будет уже более-менее накатанная дорога, да и пыли поменьше. Второе не сбылось. Впереди тарахтел трактор с телегой, прямо-таки перегруженной картофелем. Наваленные как попало голубые китайские сетки, по большей части туго набитые второсортной мелочью, болтались из стороны в сторону, и казалось, вот-вот упадут. Мужчина прикрыл глаза, он всегда так делал после рабочего дня – дремал во время пути домой. Труд в сельскохозяйственном предприятии тяжёлый, грязный и не всегда по достоинству оплачиваемый, однако привлекал его возможностью проводить много времени на воздухе и открытом пространстве под солнцем. Эта особенность, даже странность его натуры, приводила многих знакомых в оторопь. Он же обожал бескрайние летние просторы, залитые жарким светом дарящего жизнь светила. Наверное, данное предпочтение пошло из детства, когда после душных школьных классов судьба дарила три месяца восхитительных каникул, наполненных приключениями, развлечениями и удовольствиями, связанными в первую очередь с природой, рекой, озером.
В ООО «Заречье» он работал уже восьмой год, не находя другого выхода. Без образования в их маленьком заштатном городке нормальной работы не сыскать днём с огнём, а ехать в большие мегаполисы Осенев пока не собирался, не с кем, да и не зачем. Без достаточного стимула совершить что-то значимое в жизни невозможно. Для него подобным толчком-стимулятором могло быть лишь одно: обретение надёжного тыла в виде любимой второй половинки, но вот с этим пока как раз вырисовывалась проблема.
Анатолий приоткрыл глаза, бездумно скользнув взглядом по раскалённой асфальтовой полосе за окном. Надоевшая жара твёрдо держала свои позиции уже вторую неделю. От неё некуда бежать или пытаться укрыться. Зато можно вволю плавать вечером в местном озере, прыгать с подвесного моста. Вода невероятно тёплая, редко такая бывает, только после нескольких дней подобного пекла.
Развалюха, пару раз натужно взвыв, вдруг заглохла, водила, вырулив на обочину, принялся копаться в моторе. Несмотря на то, что дома его кроме матери никто не ждал, Осенев ненавидел всяческие задержки в пути. Хотелось ополоснуться в речке, сбросить грязную рабочую одежду, нормально отдохнуть вечером. Вообще, он не был гулякой, не пил, не курил, любил читать, занимался штангой, несмотря на усталость после поля. Однако даже имея обилие разносторонних интересов, частенько ему было чертовски одиноко. Знакомые девушки, с которыми он иногда встречался или проводил выходные, в счёт не шли. Анатолию хотелось серьёзных продолжительных отношений, но на подобное ни одна из его партнёрш не шла. Да и не очень то они нравились ему. Не особо привередливый от природы Анатолий устал от поверхностности и бескультурья тех, с кем случалось общаться. Всем девицам хотелось развлечений, гулянок, парней посимпатичнее и посостоятельнее. С Осеневым же встречались по принципу: «на безрыбье и рак рыба». Он знал об этом, иногда был готов терпеть подобное обращение, однако чаще – нет, всё зависело от обаяния и привлекательности девицы. А ещё осознание того, что ни одна из них его не любит и не полюбит, делало существование вовсе труднопереносимым. А так хотелось красивого светлого искреннего чувства, на которое он сам уже не знал, способен ли.
Приоткрыв веки, мужчина обнаружил, что автобус уже довольно резво мчит к городу. За лесополосой мелькали тысячи раз виденные склады и техзона пригорода. Ветер, шумя, врывался в два открытых люка в потолке и хоть немного заглушал неумолкаемый гомон двадцатипяти человек, сидящих и стоящих в проходе. Он обвел мутным взглядом потное вонючее людское стадо. Правда, находящиеся в салоне были на редкость непривлекательны. Пожилые толстые тётки с красными отёкшими рожами. Женщины помладше выглядели ещё мерзопакостней, походя на крыс, жаб и облезлых шакалов. Мужики, составляющие четверть от общего числа, мало уступали им. Морды пропойц, сизые носы, багровые хари в следах «былой удали», и конечно неистребимая вонь перегара, доносящаяся из их группы вместе с отборным матом, не давали усомниться: с подобным стадом ему не найти ничего общего, несмотря на половую принадлежность. У Осенева невольно скривились губы. Были ещё четверо старшеклассников, уткнувшиеся в свои вечно пиликающие мобильники, но они вообще не заслуживали внимания. Тоска и брезгливость, вот и всё что он испытывал, других чувств просто не могло быть. Самую малость радовала мысль, что на сегодня конец, до завтра мерзкие рожи отодвинутся на задний план. Анатолий понимал: это самообман, завтра всё повторится по новой, ничего светлого или приятного, лишь тяжёлый труд, да депрессивная действительность.
Вечер пролетел так же, как многие до него: озеро, дела, телевизор. Ночь выдалась на редкость жаркая, длинная, почти не дарующая отдохновение, лишь утром стало слегка прохладней, однако очевиден факт: жара наступит через два – три часа и будет с трудом выносима.
Снова грязный ржавый автобус, сбор людей по городу. Осенев тоскливо – обречённо кивал на редкие приветствия.
Она вошла в салон вместе с основной толпой на двенадцатом переулке, у мужчины даже глаза слегка приоткрылись от изумления. Такие девушки редко, очень редко отправляются на заработки в поля. Молоденькая, не старше семнадцати лет, брюнеточка с прямыми длинными волосами. Тоненькая, но с вполне оформившейся фигурой, девица прямо-таки излучала свежесть и чистоту. Облачённая в чёрную майку и такого же цвета облегающие штаны она спокойно поднялась в вонючий салон, с отрешённым достоинством окинув безрадостное содержимое взглядом. Под давлением толпы девица сделала пару шагов, зашарив взглядом по свободным местам, прикидывая, куда бы присесть. Некто сзади скрипучим голосом её о чём-то спросил. Девица нехотя ответила, что вышла первый день, потому не в курсе, как убирают картошку в колхозе. Голос сзади заверил, что её всему научат на поле.
