Инфермари-клоуз, Савой
Джеймс Марвуд, клерк Джозефа Уильямсона и секретарь Совета красного сукна
Маргарет и Сэм Уизердин, его слуги
Стивен, мальчик-слуга
Дом со знаком розы, Генриетта-стрит
Саймон Хэксби, владелец чертежного бюро, землемер и архитектор
Кэтрин Хэксби, его жена, в девичестве Ловетт
Джейн Эш, их служанка
Бреннан, чертежник
Фибс, привратник
Уайтхолл
Король Карл II
Лорд Арлингтон, государственный секретарь
Дадли Горвин, его служащий
Джозеф Уильямсон, заместитель лорда Арлингтона
Уильям Чиффинч, хранитель личных покоев короля
Джордж Вильерс, 2-й герцог Бекингем
Эзра Ривс, золотарь
Феррус, работник золотаря
Прочие
Госпожа Элизабет Кромвель, вдова Оливера Кромвеля, лорд-протектора Англии (умерла в 1665 г.)
Преподобный Иеремия Уайт, бывший духовник лорд-протектора
Ричард Кромвель, бывший лорд-протектор Англии, унаследовавший эту должность от своего отца, Оливера Кромвеля
Элизабет Кромвель, старшая дочь Ричарда
Госпожа Далтон, ее крестная мать
Вонсвелл, лодочник
Господин Вил, известный как Епископ
Роджер Даррел, его слуга
Мадам Крессуэлл
Мертон, Хлорис, Мэри – у нее в услужении
Глава 1
Стены сочатся кровью
Пятница, 13 ноября 1665 года
В тусклом солнечном свете осеннего дня преподобный Иеремия Уайт скакал верхом по Линкольнской дороге, направляясь от Питерборо на север. Это был высокий худой мужчина, прямой как жердь, одетый в черное. Поскольку Уайт сумел раздобыть в харчевне лишь маленькую бурую лошаденку, его ноги чуть ли не волочились по земле, что казалось ему довольно унизительным.
Он выехал утром, в начале девятого. Ехать предстояло миль шесть, от силы семь, однако путь занял больше времени, чем он ожидал. После недавних дождей дороги размыло, да и кобыла оказалась ленивой и своевольной. Поэтому Уайт прибыл в Нортборо только в середине дня, когда время обеда давно миновало, о чем ему все с большей настойчивостью напоминал собственный желудок.
Ворота в поместье были открыты. Его преподобие въехал во двор. Из каретного сарая вышел конюший. Одной рукой он приподнял головной убор, а другой взял лошадь под уздцы.
– Она еще жива? – спросил Уайт.
– Да, сэр. – Конюший взглянул на него снизу вверх. – Но пусть Господь проявит милосердие и поскорее заберет ее душу.
Священник спешился. У главного входа в дом поднялась суета. Вышел Клейпол, а за ним двое слуг.
– Слава богу, вы приехали! – воскликнул он. – Госпожа Кромвель весь день только о вас и спрашивает. Этак она доведет себя до очередного приступа. Отчего вы задержались?
– Дороги размыло. Я, видите ли…
– Ладно, теперь это не важно. Входите же поскорее!
Клейпол так торопился, что чуть ли не втащил Уайта в дом. Он провел священника в большой зал слева от коридора с ширмами и усадил его в кресло возле камина, где догорали поленья. Один из слуг взял у гостя плащ. Другой нагнулся и стянул с него дорожные сапоги.
– Вы навестите ее тотчас? – спросил Клейпол.
– Я бы сперва перекусил, – сказал Уайт.
Хозяин дома глянул на ближайшего слугу:
– Тащи хлеб, сыр – все, что есть под рукой, чтобы быстро утолить голод. – Он снова обернулся к Уайту, потирая глаза. – Госпожа Кромвель… она снова мучилась от боли всю ночь, и… боюсь, бедняжка не в своем уме. – У него задрожали губы. – Она говорит… без конца повторяет…
Уайт взял собеседника за руку:
– Что говорит миледи?
– Она постоянно твердит, что стены сочатся кровью. – Клейпол округлил глаза.
– Возможно, у нее лихорадка. Или Господь явил госпоже Кромвель картину будущего мира, хотя, надеюсь, сие не предназначено для нее. Равно как и для вас, и для меня. Но сейчас, друг мой, мы вряд ли можем что-то сделать для несчастной. Разве что успокоить. И конечно, мы должны за нее молиться. Вы знаете, почему миледи хочет меня видеть? Опять завещание?
– Не знаю, сэр. Я спрашивал, но она молчит. Госпожа Кромвель может быть скрытной и подозрительной даже с нами, членами семьи.
Слуга принес холодную баранину и кувшин эля. Уайт начал было есть и выпил немного, но явное нетерпение хозяина умерило его аппетит.
– Еда подождет, – решил он. – Лучше я встречусь с миледи прямо сейчас.
Мужчины пошли наверх. На площадке Клейпол постучался в одну из дверей, и на пороге появилась служанка с серым от усталости лицом.
– Миледи знает, что вы приехали, – шепнула она Уайту. – Она слышала, как вы разговаривали внизу.
– Госпожа Кромвель в состоянии принять посетителя? – понизив голос, осведомился Клейпол.
Служанка кивнула:
– Да, если он не останется у нее надолго. С Божьей помощью это облегчит ей душу.
К удивлению Уайта, постель оказалась пуста, но в камине горел огонь. В комнате пахло травами и болезнью.
– Госпожа в кабинете, – кивнув на дверь в углу комнаты, шепотом пояснила служанка. – Она велела мне перенести ее туда, когда услышала, как вы въехали во двор. Проходите, сэр.
Клейпол собрался было тоже последовать за ними, но женщина остановила его:
– Простите, хозяин. Миледи хочет видеть господина Уайта наедине.
Она широко распахнула перед гостем дверь. Как только он вошел, сзади послышался лязг щеколды.
Кабинет был крошечный – не больше двух-трех квадратных ярдов – и весь заставлен какими-то едва различимыми предметами. Стены комнаты, располагавшейся над крыльцом и выходившей на север, были обшиты деревянными панелями. Сквозь узкие окна из толстого зеленого стекла проникало мало света. Здесь пахло старостью и болезнью. И было очень холодно.
На миг его преподобию показалось, что служанка сыграла с ним шутку и комната пуста. Однако потом, когда глаза его привыкли к полутьме, он заметил шевеление в углу. Старая леди лежала, обложенная подушками и закутанная в одеяла.
– Господин Уайт, да благословит вас Господь за то, что вы снова проделали весь этот путь. Благодарю от всего сердца.
Священник поклонился:
– Моя жена шлет вам привет. Она молится за вас.
– Кэтрин – хорошая девочка.
– Как вы чувствуете себя, миледи?
Госпожа Кромвель вздохнула и заскулила, как собака. Уайт терпеливо ждал: а что еще ему оставалось?
Через минуту, когда боль отступила, она вымолвила:
– До конца месяца я буду в могиле.
– На все воля Божья.
– Последние пять или шесть лет воля Божья проявляет себя довольно странным образом.
