Полная зимняя луна освещала старинную каменную кладку гостиницы на городской площади. Штакетник и новенькие навесы над дверями блестели в лучах лунного света, медная крыша ярко сияла. Старое и новое – а вместе с ними прошлое и настоящее – слились здесь воедино, образовав крепкий и счастливый союз.
Этой декабрьской ночью окна гостиницы оставались темными, прятали ее секреты за тенями, но всего через несколько недель они засияют, подобно другим окнам на Центральной улице в Бунсборо.
Оуэн Монтгомери на своем грузовичке ждал зеленого сигнала светофора у городской площади и разглядывал магазины и жилые дома центральной улицы, охваченные веселой предпраздничной суетой. Огни мигали и танцевали. Нарядная рождественская елка украшала большое окно квартиры на втором этаже справа. Временное жилище отражало стиль Хоуп Бомонт, управляющей гостиницей, – сдержанную изысканность.
На следующее Рождество гостиница «Инн-Бунсборо» тоже будет вся в ярких огнях и зелени. А Хоуп Бомонт поставит красивую елочку у окна своей новой квартиры на третьем этаже.
Взглянув налево, Оуэн увидел, что Эйвери Мактавиш, владелица ресторана-пиццерии «Веста», уже украсила переднее крыльцо электрическими гирляндами. Наверху, в окнах ее квартиры, которая раньше принадлежала Бекетту, тоже виднелась рождественская елка. Сами окна были такими же темными, как окна гостиницы. Судя по движению в пиццерии, Эйвери еще работает.
Когда загорелся зеленый, Оуэн повернул направо на улицу Св. Павла, потом налево – на стоянку за гостиницей. Можно пойти в «Весту», посидеть там за пиццей и пивом до закрытия, а потом уже пройтись по отелю, посмотреть, что и как. Правда, особой необходимости в этом нет, но сегодня он здесь еще не был, занимался другими делами компании «Семейный подряд Монтгомери», встречался с разными людьми. А ждать до утра, чтобы взглянуть на то, что успели сделать братья и рабочие, не хочется.
В «Весте» еще толпился народ, хотя до закрытия оставалось не более получаса. Вряд ли Эйвери выставит его за дверь, подумал Оуэн, скорее, сядет с ним за стол и выпьет пива. Как ни заманчиво, лучше быстренько осмотреть гостиницу и вернуться домой. Завтра в семь утра нужно быть с инструментами на работе.
Доставая на ходу ключи, он выбрался из грузовичка на мороз. Высокий, как все братья Монтгомери, и поджарый, Оуэн прошел, втянув голову в воротник куртки, через вымощенный камнем внутренний двор к входу в фойе. Он предпочитал ключи с цветной маркировкой – привычка, которую его братья считали проявлением занудства, а сам он находил весьма полезной. Через несколько секунд он уже вошел в здание, включил свет и замер, улыбаясь, как идиот.
Орнамент в виде ковра, выложенный из декоративной плитки, подчеркивал пространство пола и добавлял нотку очарования неброско окрашенным стенам с деревянными панелями кремового цвета. Бекетт был прав, предложив оставить торцевую кирпичную стену неоштукатуренной. И мама угадала с люстрой. Не замысловатая, но и не обыденная, она со своими бронзовыми ветвями и вытянутыми плафонами уместно смотрелась над ковром из плитки.
Оуэн взглянул направо, заметил, что туалеты с узорчатым кафелем и раковинами из камня с зелеными прожилками уже покрасили. Он вытащил записную книжку, отметил, что нужно добавить несколько последних штрихов, и шагнул в каменную арку слева.
Еще оголенная кирпичная кладка – да, Бекетт настоящий мастер. Полки прачечной в безупречном порядке, чувствуется рука Хоуп, которая усилием воли выставила Райдера из его временного пристанища и устроила все по своему вкусу.
Оуэн задержался у будущего кабинета Хоуп, заметил там следы пребывания братца: импровизированный письменный стол из ко́злов и брошенной на них доски, толстую белую папку – сборник технических норм и условий, инструменты, банки с краской. «Ничего, Хоуп скоро снова его выдворит», – решил Оуэн.
Он пошел дальше и остановился полюбоваться кухней. Там уже установили освещение: большую железную конструкцию над кухонным «островом», светильники поменьше – у окон. Деревянные шкафчики теплых цветов, светлые аксессуары и полированный гранит выгодно подчеркивали блестящую кухонную технику из нержавеющей стали.
Оуэн открыл холодильник, потянулся за пивом, но вспомнил, что ему еще предстоит сесть за руль. Достав банку «Пепси», отметил в блокноте, что нужно позвонить насчет жалюзи и штор – уже почти все готово.
Он подошел к стойке регистрации, оценивающе оглядел помещение и снова ухмыльнулся. Каминная полка, которую Райдер смастерил из толстой старой доски от сарая, хорошо смотрелась с кирпичной кладкой и глубокой открытой топкой. Сейчас вокруг валялись куски брезента, банки с краской и инструменты. Оуэн сделал еще несколько пометок и побрел назад, прошел через первую арку и, пересекая фойе, замер на мгновение у будущей гостиной, когда услышал шаги на втором этаже. Следующая арка вела в маленький коридорчик перед лестницей. Там Оуэн увидел Лютера, поглощенного работой над железными перилами.
– Ну ладно, все великолепно. Рай? Ты там, наверху?
Дверь сама по себе закрылась, заставив Оуэна вздрогнуть. Поднявшись на второй этаж, он прищурил спокойные голубые глаза. Братья охотно над ним подшучивали, и будь он проклят, если даст им очередной повод для смеха.
– О-ой! – протянул он в притворном ужасе. – Никак привидение… Боюсь-боюсь!
Дверь номера «Элизабет и Дарси» была закрыта, а дверь напротив, в номер «Оберон и Титания», наоборот, открыта[1].
«Очень смешно», – недовольно подумал Оуэн.
Он тихо подошел ближе, собираясь внезапно открыть дверь, войти и дать взбучку тому из братьев, кто решил позабавиться. Взялся за изогнутую ручку, осторожно опустил вниз и толкнул.
