И вот она – книга.
Изначально это были просто посты в интернете. В 2007 году я от всего сердца подарил Йовану Савовичу на 8 Марта домен leprosorium.ru, и знаменитая «Лепра» (leprosorium.dirty.ru) балканизировалась в отдельный блог. Туда я, собственно, и накидал несколько первых биографических постов, большая часть из которых канула в Вечность.
В 2012 году по работе мне пришлось осваивать «Фейсбук», продираясь сквозь «мы покакунькали», «няня, я у них поел» и прочие скопища панд и кошечек. От безысходности я стал вывешивать свои спонтанные воспоминания.
У меня образовалась привычка активно комментировать посты моих друзей. При этом я не страдал лаконичностью, так что особо удачные «простыни», которые выходили из-под курсора, переводил в ранг собственных постов.
Зачем?
Единственное, чего я хотел, – повеселить и развлечь тех, кто меня знает. Или навести грусть. Это уж как получится. На популярность среди широкой интернет-общественности я не рассчитывал – это истории для кухонных посиделок и баек на трубе теплотрассы.
Однако круг моих виртуальных друзей стал расширяться. Люди читали, делились моими текстами со своими друзьями, комментировали. Потом вдруг стали требовать книгу. Круг сужался, на меня оказывали давление и шантаж. И я повёлся.
В итоге появился этот сборник постов, прошедших через минимальную редакторскую огранку с сохранением матерных слов, стилистических шероховатостей, длиннот и бреда. В книге нет сюжета, посты собраны в почти случайном порядке. И хотя все они являются в той или иной степени биографическими зарисовками, на самом деле в моей жизни многое было ещё драматичнее и комичнее. Уцелевшие свидетели могут это подтвердить.
Myötähäpeä (пусть стыдно будет тем, кто это видел).
По мнению первых читателей книги, у меня получился вполне удобоваримый винегрет: детские наивности, бойцовская смекалка в условиях военно-морского училища, интриги дальневосточного гарнизона, вольные хлеба челночества, богатство и нищета, владение бизнесами и бомжевание, работа в глянце и фриланс. Попробуйте и вы оценить это слепленное на скорую ногу блюдо. Приятного аппетита!
Вот, вкратце так.
P. S. Нет, я честно не читал ни одной строчки замечательного писателя Довлатова.
Один раз я случился без денег. В начале 90-х челночил Китай – Приморье – Камчатка, мотался туда-сюда. Туда с товарами, оттуда с мошной. Сразу скажу, что челночил честно: пуховики с куриными перьями, высыпающимися из подмышек, не возил.
В основном рейсы были из Владивостока до Хабаровска, там пересадка и финальный вылет на Камчатку, в Елизово. Денег у меня было настолько в обрез, что я даже от еды в самолёте отказывался, будучи уверенным, что это за отдельную плату: все средства уходили на колониальные товары.
Один из таких рейсов я совершал поздней весной. Несмотря на то что Владивосток на одной широте с Сочи, лето там наступает в конце июня. В мае же ещё лежит снег, дует мокрый ветер и рейсы отправляются кое-как, а забитые до отказа самолёты тяжело отрываются от земли, как жирные осенние гуси.
Вылетел я в Хабаровск в военной зимней экипировке: лётная меховая куртка, верблюжий свитер, собачьи унты, шапка-ушанка и рукавицы с начёсом.
Начало 90-х – это сказочное время перемен, когда ты каждый день просыпаешься в новой стране. Пока я летел, цены на самолётные перелёты выросли в два раза. И за недолгое – около 40 минут – время полёта события развивались без уведомлений, новостей и сигнальных зелёных ракет.
Приземлился я в Хабаровске с суммой, равной половине требуемой, чтобы продолжить трансдальневосточный перелёт до Камчатки. Или ещё меньше.
Быстро сдал багаж в камеру хранения и тут же бросился к переговорному пункту, чтобы позвонить друзьям и попросить их прислать денег. Остатков хватило на полторы минуты разговоров. Пока я летел, телефонные переговоры и их стоимость тоже не дремали.
В кармане у меня осталось денег на то, чтобы умереть стоя, а в сумке болталась пара китайских розовых бюстгальтеров и что-то ещё, в чём я совсем не разбираюсь.
Перевод должен прийти через три дня. И я пошёл бомжевать.
Я бродил бесцельно по улицам, знакомясь с городом. Просторные улицы чем-то напомнили Харьков. В небе ни облачка.
Первую ночь я провёл в городском парке.
Я скукожился на лавке, сев поближе к урне: оттуда вкусно тянуло беляшами. Запах бодрил всю ночь до головокружения.
На следующий день я твёрдо решил выспаться.
Огромная афиша на фасаде кинотеатра приглашала на «Калигулу». Вздремнуть под исторический костюмированный фильм всего за несколько рублей – а почему бы и нет? О, как же я ошибся!
То, что творилось на экране, не позволяло сомкнуть глаз. Я был уверен, что попал в какой-то притон на закрытый показ. Чем дольше шло действие на экране, тем исторический фильм становился всё менее костюмированным. Пока костюмов вообще не осталось.
В зале сидело человек десять, а к середине сеанса остался только я. Все приличные люди, матерясь, вышли из зала.
А я опять не выспался.
Тем временем начался третий день моего голодного существования в малознакомом городе.
И я решил выживать.
Для начала надо было помыться: жить летом в зимней одежде – это очень неуютно и негигиенично. Я стал спрашивать прохожих, где у них тут пляж. Прохожие от меня шарахались, пока какой-то алкоголик понимающе не показал правильное направление.
Я подошёл к обрыву. Передо мной раскинулся Амур. Ну, не совсем передо мной – будет он тут перед деклассированными элементами раскидываться. Он проистекал сам по себе.
И тут у нас поворот сюжета.
Дело в том, что, когда в мае во Владивостоке бушуют зимние ураганные ветры, в Хабаровске уже загорают, изнемогают организм холодной газировкой и отгоняют младенцев от линии прибоя.
Я спустился на пляж и остановился, щурясь от солнца. Впереди зашуршал галькой Амур.
Галькой зашуршал не только Амур. Перепуганные моим видом люди стали с удивлением приподниматься со своих полотенец и снимать солнцезащитные очки. Я обернулся: не тянется ли за мной парашют со спутанными стропами? Образ сбитого лётчика мне удался на славу.
Внезапно я сделался героем пляжа. Ни одна звезда кинематографа даже в Каннах не привлекала к себе столько внимания. С дальних краёв пляжа стали подтягиваться любопытные. В синих семейных трусах я подошёл к кромке прибоя, разбежался и бухнулся в воду.
Водная часть шоу собрала ещё больше зрителей. Я плавал то кролем, то брассом, то на спине. Я нырял и выныривал, выпрыгивал из воды и танцевал на хвосте. Соврал, на хвосте не было.
Я вышел на берег в ожидании аплодисментов. Но вокруг стояла тишина. Подошёл к сумке: надо было чем-то вытереться.
