В старом городском парке стояла осень. Листья ярким ковром покрывали землю и кружились в воздухе маленькими пестрыми птичками.
На скамейке сидел дедушка, совсем старенький – лет под девяносто – в старомодном коричневом пальто и шляпе. Он растерянно смотрел перед собой: сначала глядел на свои руки, потом на землю. Он забыл, куда шел и зачем, а еще знал, что что-то потерял: что-то очень важное, но никак не мог вспомнить «что». Возраст всё чаще давал о себе знать.
Чуть в стороне – на скамейке напротив – лежала одинокая, никому ненужная белая роза. Лепестки её были еще совсем свежими и нежными, а стебель и листья зеленым, без коричневых пятен увядания.
Мама с маленькой девочкой почти бежали по аллее, явно торопясь в школу.
Девочка, одетая в школьную форму с ранцем за спиной, никуда не спешила, и мать тянула за собой ребенка, как собаку на поводке. Девчушка то и дело отвлекалась на яркие листья, на белку на дереве, да и просто радовалась солнечному дню, поднимая глаза к небу.
Недовольная мать непрерывно ворчала, что девочка и так плохо учится, а сейчас еще и опоздает, но ребенок не хотел вникать в это, то и дело подбирая желтые листья с асфальта, куда они снова летели, грубо выдернутые матерью из маленькой детской руки.
– Не смей трогать эту грязь! – звучало вновь и вновь.
И тут взгляд матери упал на розу: она подошла ближе, продолжая дёргать ребенка за собой.
– Смотри-ка, совсем свежая. Забыл кто-то, наверное.
Она воровато оглянулась и не увидела никого, кроме пожилого мужчины: но тому она явно была ни к чему.
