Александр снова был дома. Мягкая подушка под головой, развевающаяся под порывом весеннего ветерка занавеска на окне, белые цветы на столе в спальне, шёлковые простыни – всё было реальным! Реальными были даже запахи, доносившиеся с кухни, реальным было чувство голода… И ОНИ были реальны – жена и сын!
Он, собравшись с духом, прошёл в кухню, чтобы обнять тех, ради кого столько лет занимался тем, чем занимался. Чтобы вернуться вновь хотя бы на день. Чтобы обнять самых родных, как и в тот день, ну… может, чуть покрепче.
Это был день рождения сына. Именинник с самого раннего утра бегал по дому в пижаме и донимал родителей своим нытьём:
– Мам, па-а-а-а-ап, когда вы уже подарите мне подарок?
Жена улыбалась, и раздавался её тихий и ласковый голос:
– Сначала умойся и причешись, потом съешь завтрак, и вот тогда…
И каждый раз она не успевала договорить, как маленький шалопай убегал в ванную… Каждый раз. Снова и снова.
«Спроси про стол, – подумалось Александру. – Я скажу, что в столовой, а ты всё равно настоишь на гостиной».
– Поставим стол в гостиной или в столовой? – прозвучал её голос из кухни, откуда ещё с самого раннего утра разносился запах разных вкусностей, дотрагиваться до которых Александру и сыну не разрешалось.
«Вот, сейчас». – Александр зашёл в кухню и совершил запретное действо: окунул палец в тазик с кремом и облизнул его.
– Ты…! – Жена рассмеялась. – Я ему не разрешаю, а ты туда же?!
Он кивнул и, обняв её, чмокнул в щёку, пахнущую ванилином.
– Мальчишки! – покачала головой жена. – Иди побрейся и погладь рубашку. И приведи именинника из ванной – чего-то он долго там… Наверняка вновь залез в ящик с твоими принадлежностями.
Александр крикнул, шутя, зная, что его услышат:
– Ну, я сейчас ему задам!
В ответ из ванной послышались довольное хихиканье и закрывание ящиков.
Самым сложным было посмотреть на себя в зеркало. Тёмные волосы, серые глаза… Это был несомненно он, хоть и на пять лет моложе. Смотреть на себя в зеркало было мучением – ведь только это не давало забыть о том, что же произойдёт позже. О том, кто тому виной, и о том, что Александр сам сейчас на самом-то деле находится в другом месте.
Это же надо! Столько раз проживать один и тот же день, и каждый раз бояться малейшего своего отражения, чтобы вновь не осознать то, что всё вокруг ненастоящее! Пора бы уже привыкнуть.
Сейчас он приведёт себя в порядок и зайдёт на кухню, где младший с аппетитом лопает кашу, но вскоре радостно захлопает в ладоши, когда увидит заветную коробку с бантом.
– Корабль! Это корабль! Ура! – И растеряется от радости: не будет знать, кого обнять первым: родителей или прижать к груди давно желанный подарок, в итоге броситься всё же к родителям… Александру достанется несколько секунд объятий детских ручек. Из-за этих объятий он будет возвращаться в этот день не раз.
– Папа, открой! – Нервный голос ребёнка, который не может добраться до сути подарка. – Ух ты! Смотри, это от корпуса! А это окна в каюту!
Александр молчал и улыбался – он знал, что вскоре этот корабль (остатки от него) он найдёт под обломками крыши, раскопает под пеплом и сохранит, чтобы оставить хоть какую-то память о сыне. С обломками этого корабля он будет бродить по разрушенному дому с чувством ненависти к самому себе.
Вновь оказавшись в своём жалком настоящем, Александр смахнул слёзы, встал с кровати, спустился в подвал дома, открыл заветную комнату, включил свет и долго-долго смотрел на макеты кораблей, которые собрал сам. Они стояли, словно в музее, по стеллажам. Жаль, что когда-то он не разделял увлечений сына. А теперь же каждый из них посвящал ему.
– С днём рождения, сынок!
Официанты тоже люди, а людям свойственно ошибаться
Кафе. Снова любимый столик, любимый мягкий диванчик и никого больше. Никаких косых взглядов коллег по работе, никаких перешёптываний за спиной, никакого начальства. Наконец-то!
Августа приходила сюда каждый день в обеденное время, чтобы побыть одной, – ведь когда люди вокруг незнакомые, то их словно нет вовсе.
Это кафе было для неё чем-то большим, нежели просто местом, куда она приходила пообедать. Здесь всё было ей знакомо: сумма заказа, которая отсчитывалась ещё дома с утра и по приходе сразу же выкладывалась на край стола. Карта постоянного клиента, которую, впрочем, у неё не спрашивали – знали, что она у неё есть.
И именно сегодня пошло всё не так.
– Извините, я впервые вышла на эту работу, – расползлась официант-девушка в виноватой улыбке, – вы не могли бы повторить?
– Американо и салат «Цезарь», – улыбнулась Августа в ответ и, закрыв глаза, вновь отдалась на волю воображения, которое яркими красками рисовало горячее солнце и морские волны…
Вокруг смеялись компании, обсуждались рабочие моменты, а ей казалось, что среди этого шума она-то и может найти свою волну тишины. И она всегда находила её. И сейчас нашла. Подумаешь, официантка новая – всё новое когда-то становится старым! Всё хорошо. Скоро отпуск…
– Вы в состоянии запомнить мой заказ?! – Прозвучавший мужской голос вернул девушку в реальность.
Возмущался брюнет за соседним столом, которого Августа знала лишь по его затылку. Этот человек всегда приходил в кафе раньше её, а когда она уходила, он там ещё оставался. Садился всегда спиной к ней: через спинку диванчика были видны лишь его красный вязаный шарф и ворот чёрной кожаной куртки.
– Ещё раз спрашиваю: вы в состоянии запомнить мой заказ?
– Да, конечно.
– Американо и… – Августе показалось, или он действительно щёлкнул пальцами?
– Что, простите? – переспросила официант.
Да, действительно, щелчок пальцами был! Что мог этот жест означать?
Августа вдруг перестала чувствовать прежний уют любимого заведения и напряглась, опасаясь в скором времени потерять своё единственное пристанище тишины и одиночества.
Вскоре официант принесла на подносе два кофе. Один поставила перед Августой, а второй – перед незнакомцем, который с небывалой жадностью отпил глоток сразу же.
Августа осторожно размешала свой напиток, стараясь не стучать ложкой, чтобы не привлекать к себе внимание. Однако же вскоре встретилась с чрезвычайно взволнованным взглядом незнакомца и отвела глаза, заметив, что лишь два шага осталось до полного фиаско её мечтам об уединении.
Кофе! Кофе! Ей нужен срочно глоток кофе!
– Не пейте! – прозвучал голос практически одновременно с её первым глотком. – Не пейте, я сказал! Вы выпили?
– Я сделала один глоток. – Она не смела смотреть на него.
А незнакомец сел напротив, накрыл своей ладонью её руку и, улыбнулся:
– Слушайте меня внимательно. Сейчас вы услышите голоса – странные, жалобные, некоторые из них будут ругаться, некоторые жаловаться на жизнь. Постарайтесь не испугаться. Скоро всё пройдёт. И… да, постарайтесь улыбнуться мне тоже – пусть думают, что я с вами заигрываю. – Его улыбка расползлась ещё шире.
