Руки дрожали, когда я держала телефонную трубку. В горле встал обжигающий ком, по голове пробежали мурашки, и дальше последовало онемение в области волос. Меня только что по телефону бросил любимый. Первый и единственный с кем мы клялись в любви до гроба. С кем я уже распланировала дальнейшую жизнь вместе. Мы начали встречаться как раз в тот момент, когда я погибала от тоски по умершей маме и наши отношения спасли меня от удушающей скорби, и тогда когда умерла бабушка. И когда мне с трудом приходилось привыкать в семье отца, к которому я до сих пор так и не привыкла. С Ромой мы были рука об руку ни один год. А сегодня все рухнуло. Сегодня моя жизнь разделилась на «до и после». И ничего не изменить.
Ромкин тон основательно жестокий без грамма сожаления разрывал мое сердце на кусочки и рвал душу в клочья. Любимый вел себя так, словно мы знакомы месяц. А теперь режет ухо противные короткие гудки. Мозг еще отказывался принимать факт нашего расставания и пустого будущего без Романа, что наступило спустя пару минут. То будущее, о котором и подумать было страшно. Тогда все внутри сжималось в комочек. Мне казалось, я умру в тот же миг, если мы расстанемся. И вот мы больше не вместе и я вроде не умерла, а жить дальше больше не хочется без него.
Мои глаза задрожали, в них застыли слезы. В душе стал подниматься оглушительный бунт, заполняя каждую клеточку моего тела гневом. Мне захотелось разгромить весь мир закатить истерику заорать «почему»?
Но в этот момент в дверь комнаты раздался стук. И я, вздрогнув от неожиданности, нажала пальцем на кнопку выключения. Противные гудки тут же прекратились, населив комнату оглушительной тишиной пока сюда не вошла мачеха. Двадцатипятилетняя девушка с блестящими обесцвеченными волосами, что струились по плечам до талии. Челка заправлена назад заколкой со стразами и многочисленными камнями под бриллиант. Большие светлые глаза извечно смотрели внимательно вкупе с приветливой улыбкой. Предпочитала мачеха только платья или юбки, дополняя верх шифоном или кружевами с достаточно открытым декольте. Из-под него выглядывали пышные груди на стройном безупречном теле с легким загаром.
И что только папа нашел в ней? Покачала я головой. Как папа только мог предпочесть маме ее?!
Мои челюсти сжимались непроизвольно сами собой. Глаза становились двумя полосками. У меня от ненависти перехватывало дыхание. Я не хотела вдыхать аромат ее духов, что были невероятны. И с этой мыслью постоянно приходилось бороться. Мне до одурения нравился запах свежего морского бриза переносящий в беззаботный летний день у моря на белом песке под жарким солнцем. Но я противилась себе, посчитав предательством перед мамой, понравься мне эта папина пассия хоть на йоту.
– Жень что-то случилось?
И мое сердце вновь пробила стрела боли, вернув в еще одно потрясение случившееся недавно. Но я еще была в силах держаться.
– Только что позвонил папа и сказал, что завтра мы поедем в деревню. Свежий воздух, витамины. Ура-ура!
Я приподняла бровь, не понимая ее восторга. Судя по интонации Кристины, у меня не остается выбора. А если Рома передумает и решит вернуться, а меня нет? Жгучий ком поднялся из груди и встал в горле.
– Это все? – дрожащим голосом спросила я, еле сдерживая слезы.
– А еще хочу подарить тебе свой сотовый телефон, хотя папа и против, – раздражала своим ублажающим тоном мачеха. – Оставь номер телефона подруге и тот, кто тебе нужен, непременно позвонит. Пока ты будешь наслаждаться несравненными дарами деревенской природы. Ты же из-за этого расстроилась? Я, не теряя времени, отправлюсь по магазинам. Куплю продуктов в деревню, корм собаке. Если хочешь, поехали со мной? Возьмем тебе сарафанчиков и купальник…
– Нет, – еле слышно дала ответ я.
Досада, вставшая поперек горла, жгучим комом удушала, угрожая с минуты на минуту хлынуть из глаз Ниагарским водопадом.
Я повернулась спиной к мачехе и жестом руки намекнула оставить меня. И только тогда дала волю слезам от поглотившего водоворота отрицательных событий. И случайно всхлипнула так громко, при этом ощутив секундное облегчение, что Кристина с озабоченным видом вновь нарушила мое угнетающее, но столь необходимое душе уединение.
– Жень все хорошо? – спросила Кристина, демонстрируя готовность помочь.
Но вслед за слезами охватил гнев:
– Ты себя кем возомнила? Ты мне никто! Уйди!
И Кристина не став возражать ушла, вернув одиночество, что толстой удавкой затягивалось на шее. Второе секундное облегчение после выброса гнева позволило глотнуть воздуха… А затем в голове опять с болью запульсировал вопрос без ответа: «Как дальше жить без Ромки?»
На часах обеденное время, впереди бесконечный день, который прежде я привыкла проводить только с любимым. А как проводить день одной я уже забыла. Чем себя занять? Ничего не поможет мне перенести горе, которое случилось сегодня. Раздражение с новой силой зажгло, разъедая как кислота. Эта пустота сводила с ума, мне больше не хотелось жить!
За окном благоухал май. Первые теплые деньки. Аромат распустившейся под окнами сирени в палисаднике врывался в комнату вместе с прогретым воздухом. Только я не ощущала нежного сладкого аромата, словно лишена обоняния. И плюс ко всему травмированный рассудок блокировал зрение, представляя глазам белую бездонную пустоту, рвущую любящее сердце на куски.
Из-под парты вылез взрослый ротвейлер Дэн. И когда я, перестав метаться по комнате и хвататься за голову присела на кровать, пес положил на колени весомую черную морду с рыжим подпалом и преданно посмотрел в глаза.
– Как же плохо, – пожаловалась я собаке на последнем издыхании. – Я умру. Я выпрыгну в окно…
***
Сон это путь. Длинный путь, что не подчиняется жизненному пути наяву. И в этом сне Андрею было легко управлять мотоциклом безоблачным ясным днем. И хотя колеса железного коня вращались с чрезмерной скоростью по асфальтированной дороге, Андрей все равно ощущал невесомость без встречного воздушного сопротивления. Словно отпусти парень руки от руля и мотоцикл сам повезет хозяина, куда тому заблагорассудится. И сам будет вписываться в повороты, тормозить и держать тот путь, что нужен Андрею.
Но в этот миг пространство заполонило светом розового заката и нежным ароматом весенних цветов. И вот Андрей уже не едет на мотоцикле, а стоит крепко на ногах, сложив на груди сильные руки. А мимо пробегает она – легкая словно пушинка в светлом одеянии. Андрей оказался не в силах оторвать глаз впервые лицезрев столько притягательной красоты. И смех ее отзывался в ушах перезвоном колокольчиков. Парень встал как вскопанный, широкими глазами стараясь как можно больше разглядеть ее такую, не похожую ни на одну из тех с кем приходилось иметь дело. И тело парня наполнялось тягучим сладострастием, похожим на то чувство когда он первый раз давно влюбился.
