Первый раз мы видим Костика зимой. Он едет на трехцветных облезлых санках (желто-красный верх, зеленый низ), в которые запряжен папа. Ноги Костик располагает по-разному. Например, одну ногу вытягивает по направлению движения, носком другого валенка цепляет за проплывающий под полозьями санок снег. Либо опускает обе ноги на снег. А то стучит пятками о снег по обе стороны санок, имитируя бег. Иногда Костик властно поднимает руку и кричит: «Стой». Папа послушно останавливается. После, внимательно и строго оглядевшись, Костик резко опускает руку вперед: «Поехали!» Папа исправно трогается с места. Впрочем, не всегда папа был так предсказуем и управляем, как на прогулке. Дома иногда его, по выражению мамы, как будто кусала какая-то муха, и он внезапно хватал бегущего по совершенно своим делам Костика поперек туловища и, не интересуясь его мнением, начинал подбрасывать. Костик меланхолично подлетал к потолку, едва не задевая его головой, и в такие моменты особенно ясно понимал, что значит испытывать смешанные чувства. С одной стороны, он чувствовал себя ужасно неудобно, вынужденный против воли издавать какое-то сдавленное утробное гыгыканье, которое папа воспринимал как весёлый детский смех, поощряющий его продолжать свое дикарское развлечение. С другой стороны, Костик понимал, что папе нужно позволять вольности, и поэтому, кряхтя, терпел. С годами Костик всё больше набирал вес, количество подбрасываний становилось всё меньше и со временем естественным образом сошло на нет.
Свое взросление Костик, впрочем, заметил гораздо раньше, еще в раннем детстве. Будучи совсем маленьким, он мог вылезать из своей детской кроватки, пролезая между деревянными прутьями и курсировать между кроватью и остальной комнатой без ограничений. Правда, свои прогулки он старался не афишировать.
И вот однажды случилось невероятное! Костик как обычно дожидался ухода мамы в магазин, чтобы включить телевизор. Мама старалась минимизировать просмотр телевизора для Костика, полагая, что иначе он будет нервным. Особенно, когда уходила из дому. Минимизировала до нуля – просто выключала его! Костик был готов на компромиссы – телевизор с выключенным звуком, или наоборот, с включенным звуком, но с выключенным изображением, он даже готов был смотреть художественные фильмы, несмотря на их полную неувлекательность, рыхлость сюжета и слабую игру актеров. С чего она решила, что Костик вообще может быть нервным от телевизора? Костик был уверен в себе и в своем иммунитете перед телевизорным излучением. Чтобы явно убедиться в этом, он планировал научиться включать телевизор в отсутствие мамы и тренироваться самостоятельно. Правда, переключатель каналов был слишком тугой, и у него не хватало сил повернуть его даже двумя руками. Чёрный пластиковый рубильник резал пальцы, слегка поддавался, но в последний момент спружинивал обратно. Но при последней попытке ему показалось, что он почти достиг цели, и сегодня он планировал одержать окончательную победу над упрямой техникой. И вот, услышал щелчок английского замка уличной двери, захлопнувшейся за мамой, Костик выждал еще несколько минут, пока стихнут удаляющиеся шаги по лестнице, и двинулся к телевизору.
И каково же было его изумление, когда его голова застряла в прутьях кровати! Он попробовал вертеть головой и так и сяк, попробовал просунуть голову в соседние проемы – бесполезно! Вчера голова проходила без проблем, сегодня она не проходит вообще! Костик стал рассуждать логически. Видимо, что-то случилось с кроватью. Он внимательно обследовал кровать. Она была такой же, что и вчера. Абсолютно такой же. Он даже замерил проемы между прутьями с помощью игрушек. Те, которые проходили в проемы вчера, проходили и сегодня. Те, которые не проходили вчера, не проходили и сегодня. А голова вчера проходила, а сегодня – нет! Неизбежный вывод – увеличилась голова. «Я расту!» – понял потрясённый Костик. В этом был безусловный минус – ухудшение кроватной проходимости резко ограничивало его свободу и превращало в пленника произвола родителей – когда захотят – достанут из кровати, когда захотят, положат обратно. Но с другой стороны, это значит, что Костик скоро станет взрослым. А взрослым, как известно, всё можно, в то время как детям, наоборот, ничего нельзя.
Вечером Костик лежал в кровати и долго размышлял над открывающимися перспективами. Они были захватывающими.
У папы Костика был друг дядя Серёжа. Но не тот, который собирал марки, а другой. С усами. Мама говорила, что дядя Сережа был в молодости драчуном и хулиганом. Но Костик ей не верил. Он знал, как выглядят драчуны. У них в детском садике был Виталик, мельче всех в группе, но, как говорила мама, очень агрессивный. Он все время дрался и всех щипал. При этом вид у него между нападениями обычно был довольный, а чёрные волосы всклокоченные. Жил он без родителей, с бабушкой. Виталик говорил, что ему бабушка запрещает спички жечь. «Те, кто в детстве спички жжёт, будет взрослым ссаться во сне!» – передавал Виталик слова бабушки, доставая из кармана коробок спичек. «Но на меня не действует, я заговор знаю». И никому его не говорил.
Так вот, а дядя Серёжа был совсем другой. Приличный и спокойный. Волосы средней длины аккуратно расчёсаны на косой пробор. Всегда ходил в костюме, слегка сутулился, говорил негромким, внушающим доверие голосом. Опять же, усы. В общем, солидный дяденька. Приходя в гости, он разговаривал не только с папой, но и с Костиком, серьёзно и уважительно задавая ему вопросы и, самое главное, выслушивая ответы. Остальные друзья папы обычно смотрели куда-то поверх Костиковой головы. А тут сразу видно – интеллигентный человек!
В этот раз папа с дядей Серёжей сели пить чай и Костику тоже налили. Дядя Серёжа сказал сквозь усы:
– Костик, а ты какой чай предпочитаешь?
Костик вежливо ответил:
– Индийский, с сахаром.
– А ты пробовал хоть раз настоящий индийский чай?
– Нет.
– А хочешь попробовать?
– Конечно!
– Индийский чай – это самый вкусный на свете чай, потому что в него добавляют всё самое вкусное. Бери самую большую кружку и наливай в неё до половины чай.
Костик налил.
– Сначала нужно добавить в чай варенье.
Костик добавил малиновое.
– Теперь – мёд.
Костик послушался.
– Теперь – лимон.
Костик бросил ярко-жёлтую дольку. Чай мутнел, но явно становился вкуснее.
– А теперь добавляй сам, что хочешь.
– Сахар?
– Насыпай. Что еще есть в холодильнике?
– Молоко.
– Давай!
В чай были добавлены шоколадное масло, пара конфет и половинка печенья. Даже зачем-то лавровый лист. Костик заглянул в кружку. Большие белёсые хлопья с вкраплениями малиновых косточек медленно кружились вокруг чайной ложки в мутной бурой жидкости. С ними кружился торчащий хвостик лаврового листа. Костик неуверенно перевёл взгляд на дядю Серёжу. Дядя Серёжа с невозмутимым видом в ответ смотрел на Костика.
