Как имеет смысл читать эту книгу.
Её можно и не читать, если это не Ваше, уважаемый читатель.
Книга адресована в первую очередь тем, кого интересует познание природных законов и духовное развитие, тем кто уже умеет или только учится созерцать и медитировать, находить суть и переводить её в личную практику… Ведь притча – это повествование со скрытым смыслом, который ещё надо найти и осознать, а далее: или отказаться от него или практиковать. А можно и то, и другое одновременно…
Если вы всё же решили читать, то лучше всего делать это понемногу: одну – две – ну, три притчи за один раз. А зачем больше?…
Хорошо бы перед чтением успокоиться, отринуть груз забот и беспокойства, негатива и критиканства, обид и раздражений, гнева и алчности, мести и злокозненности – короче, всего того, что весь день таскает человек с собой, обременённый проблемами, которых у него могло бы и не быть.
Неспешность, спокойствие, тишина, Вселенская любовь и благодарность Природе за всё – вот, как выяснилось, лучшие из состояний для работы с данным текстом.
Если вы нуждаетесь в поддержке и расслаблении, можно включить в качестве музыкального фона что-нибудь подходящее – по вашему мироощущению. Говорят, помогает… Настроиться… Разным людям – разное. Но всё же рискну напомнить, что это – допинг, костыли. Они помогают, но могут и создавать зависимость от себя. Хорошо, когда твоя музыка звучит в тебе самом… Когда твоя тишина разговаривает с тобой, а ты способен её слушать…. Когда твои ритмы созвучны твоей душе и твоей природе, а тональность… Впрочем, не всё сразу, всему своё время.
Некоторые мои знакомые, прочитавшие книгу, пробовали использовать её для гадания. Мне лично до поры – до времени такое в голову не приходило, а они, вроде бы, довольны.
Надо учесть, что книга, которую сейчас вы держите в руках, требует практики и работы над собой. Она, практика, и есть самый сложный и ответственный этап прочтения. Всё остальное: слова, музыка, мысли – только служат ей.
– Ах, всё же, если бы каждый из нас был достаточно правдивым перед самим собою, как далеко мы ушли бы и как все были бы счастливы сейчас! – некогда воскликнул советник Мяо.
Разве не так?
С уважением и благодарностью, автор-переводчик.
Примечание переводчика.
1. Измерение времени в часах и минутах, впрочем, как и многие другие категории (например, "подсознание", названия болезненных состояний и проч.), излагается в понятиях, более-менее адаптированных для современного читателя, поскольку время в исходной рукописи измеряется в других единицах, а категории называются иначе… Да и содержание их, как правило, не совсем идентично смыслу, вкладываемому в эти слова нами.
2. То же относится к названиям животных и растений. Там же, где мною не были найдены приемлемые аналоги, оригинальные названия сохранены.
3. Само собой разумеется, последовательность притч оригинала оставлена без изменений. Хотя иногда мне кажется, что в ней нет какой-либо особой систематичности… А иногда думается, что есть…
От автора-переводчика.
Предисловие или
"Рукопись, найденная на прикроватном столике".
Конечно, читатель может не поверить и посчитать мой рассказ тривиальным литературным приёмом. Я лично не стану с ним спорить. В конце концов, сомневаться – его право, хотя и не обязанность.
Не берусь смущать чей-либо душевный покой, но сначала всё это мне и вправду приснилось. Наверное, так начинается добрая треть фантастических опусов, но тем не менее…
Всё началось со сна.
Он явился во сне и представился правнуком Чу. Мне это ничего не сказало, но, я всё равно постарался быть вежливым. Действительно, ведь не каждый день, извините, ночь тебе является некто, да ещё и представляется незнамо кем. Честно говоря, в тот момент я уже не был уверен, что не сплю.
– Так, похоже на практикум по осознанному сновидению, – мелькнуло в голове вторым, третьим или даже четвёртым планом. Первый план был занят гостем.
– Сновидение или нет – не так уж и важно, – посетитель терпеливо улыбнулся, – но времени у меня, увы, маловато.
– Вот, вам просили передать, – после тактично выдержанной паузы продолжал он, – сказали, что вы поймёте, – и он положил на прикроватный столик рулон, внешним видом напоминающий старую рукопись.
– Кто просил? Что это? И что с этим делать? – только и сумел выдавить я, заставляя хоть как-то работать сонный мозг.
– Потом всё поймёте, а это надо перевести на местный язык и напечатать.
Одной рукой я слегка развернул свиток. Ни языка, ни букв я не понимал.
– Ничего-ничего, начнёте читать – поймёте, а издатель найдётся, – как бы отвечая на мои мысли, заверил визитёр.
– Чу передавал вам поклон, – добавил он, – а теперь мне пора…
Неизвестный мне доселе правнук загадочного Чу начал таять в воздухе, сложив руки в намастэ и не переставая улыбаться.
– Чу-де-са, – подумалось мне и захотелось спать пуще прежнего, что я и сделал, перевернувшись на другой бок.
Наутро сон вспомнился, и лёжа с ещё закрытыми глазами я спрашивал себя – что бы он значил? Но забивать себе голову толкованиями каких-то мутных сновидений вовсе не хотелось. Поэтому я открыл глаза, поднялся… И вот тогда-то увидел Её. Рукопись действительно лежала там, где её оставил ночной гость.
– Правнук Чу? А имя-то у него есть? И кто такой, или такая, или такое – это самое Чу? – ворчливо шевельнулось в голове.
Покосившись на рукопись, но не притронувшись к ней, я побрёл в ванну, по пути мысленно сканируя загадочный свёрток на предмет "Ну, и что с ним делать?!"
Однако, как я ни старался обнаружить подвох, сенсоры ничего подозрительного или несовместимого со мной не находили. В конце концов, мне жуть как надоело кружить вокруг да около нежданной посылочки, и я развернул её.
Нет, ни маги, ни боги и ни демоны не выскочили со страниц непонятного мне текста, но чем дольше я всматривался в него, тем понятней становились слова и буквы, тем чётче слышалась удивительно приятная слуху речь, перед мысленным взором одна за другой всплывали картины, явно не из этой жизни…
… И вот уже третий месяц я записываю то, что "читаю", если этот процесс можно назвать чтением.
Эти буквы, напоминающие снежинки и капли дождя, языки пламени и шелест листвы, горки песка и посвист ветра, эти буквы снятся мне по ночам и наполняют душу непонятной тоской по чуму-то утерянному или несостоявшемся в нашем суетливом бытии. Я уже привык к ним, хотя по-прежнему ничего не могу произнести на их таинственном языке.
Потом мне вновь приснился правнук Чу. Он вежливо осведомился, как продвигается работа, и спросил, нужна ли помощь.
Я взглядом показал на тетрадь с переводом, он быстро её полистал, одобрительно кивнул и сказал, что теперь будет забирать рукопись – фрагмент за фрагментом, те, которые я уже записал на своём языке.
