Когда шесть лет назад я готовил к печати свою первую книжку «Русский пиар», я и представить не мог того, что случится с нами в 2009 году. Тогда российский бизнес роc как на дрожжах, акционеры и топ-менеджеры были переполнены оптимизмом, а корпоративные пиар-технологии казались увлекательной игрой, в которую олигархи могли сразиться в перерывах между сделками по недружественному поглощению.
Глобальный финансовый кризис нанёс сильнейший удар по российскому бизнесу. Впервые в истории снизился поток автомобилей на вечно запруженных улицах Москвы. Впервые в истории предприниматели всерьёз взялись за сокращение расходов на СМС-сообщения своих сотрудников. Впервые в своей жизни я видел растерянные лица олигархов, которые привыкли зарабатывать, но не терять миллиарды.
А что же случилось с русским пиаром? Он стал только интереснее. Теперь битвы со средствами массовой информации, участие в конференциях и организация лоббистской работы стали нужны не просто для того, чтобы предъявить приятелю собственный портрет на страницах делового издания или испортить настроение конкуренту. Сегодня связи с общественностью – одно из важнейших средств физического выживания компании, борьбы за её умирающую репутацию, за её биржевую стоимость, опустившуюся вдруг ниже плинтуса, за благосклонность органов власти и зарубежных кредиторов, от которых в последние месяцы стало зависеть слишком много.
Пиар наконец-то стал действительно необходим.
Именно это и доказал своему руководству один из моих коллег, директор по связям с общественностью крупного российского холдинга. Увидев своё имя в списках планируемого сокращения персонала, он, призвав на помощь всю свою фантазию, засел за компьютер, а потом заявился к президенту компании с объёмной презентацией, озаглавленной просто и весомо: «Антикризисный пиар». Спустя несколько недель ему повысили заработную плату.
Когда я публично высказываю мысль о том, что все мы в своей общественной, деловой и частной жизни в той или иной степени занимаемся пиаром, в аудитории всегда найдётся человек, который громко скажет: «А вот я не считаю нужным заниматься собственным пиаром!»
Ну что же, это тоже неплохой пиар-ход: публично объявить себя честным и чистым человеком, для которого имидж – ничто и который выше всех технологий манипуляции сознанием на свете. Тот, кто это сказал, активный, практикующий пиарщик.
Пиар, как атмосфера вокруг земного шара, всегда был там, где существовал человек и функционировало общество.
В доисторическую эпоху охотник возвращался в стойбище с охоты, бросал дубину у порога и с ходу рассказывал соплеменникам, какие героические поступки ему только что пришлось совершить, чтобы добыть вот этого, лежащего перед слушателями дохленького на вид протозверя. Если он путался в собственных словах или забывал, с чего вообще начал, на него прочно ставили клеймо – врёт, а зверя принес никчёмного. Потому что народ не обманешь. Но если рассказ был захватывающим и лес как живой пугал слушателей загадочными шорохами, а жесты рассказчика заставляли содрогаться, то первобытная целевая аудитория замирала от волнения, костёр отбрасывал зловещие тени на лежащий у порога пещеры трофей и всем казалось, что перед ними – истинный герой, а мамонта он принёс небывалой величины. При этом фактическая сторона вопроса оставалась неизменной: вот – охотник, вот – добытый им хорёк. А результаты – абсолютно разные, что неизбежно отражалось на расстановке политических сил в племени. В случае успешного пиар-продвижения парня могли избрать вождём, в противном случае – и прибить.
Цицерон в одной из своих речей проронил фразу: «Лицилий – отличный обувщик», и я не берусь сказать, сколько сестерциев заплатил упомянутый Лицилий за такой промоушн из уст величайшего оратора древности, но убеждён, что в клиентах до конца трудовой практики его «Ремонт обуви» не нуждался.
В Средние века только самый тупой рыцарь не догадывался нанять подставного незнакомца в шлеме, которого можно будет эффектно повергнуть с коня в ходе еженедельного рыцарского турнира. Эта технология снимает множество вопросов: рыцарю-победителю обеспечен почёт при королевском дворе, благосклонность кровожадных дам, а конкурирующие рыцари ещё дважды подумают, прежде чем сунуться с ним на поединок. А незнакомец в чёрном плаще и шлеме, нанятый на проект, исчезает, как будто его и не было.
Пиаром наполнена и наша современная жизнь. Отношения с друзьями, коллегами по работе пронизаны пиаром, даже когда мы не замечаем этого. Иногда кажется, что и изучать тут ничего не нужно: многие люди – пиарщики от рождения и так здорово окручивают общество вокруг себя, что дух захватывает. Тем более известно ведь, что все, к примеру, дышат кислородом, но никому же не приходит в голову вспоминать при этом его химическую формулу.
Пиар как инструмент бизнеса появился в нашей стране не более полутора десятилетий назад, хотя мой уважаемый коллега Питер Некарсулмер, один из самых авторитетных западных пиар-консультантов в России, утверждает, что он лично ввёл в оборот термин «PR» в 1990 году. Что ж, и это тоже пиар-ход. Питеру и карты в руки: ведь к тому времени, как пиар появился в России, в Соединённых Штатах этот предмет, возведённый в ранг науки, уже целое столетие изучался в университетах и исследовательских центрах.
Советская власть напрочь отвергала понятие связей с общественностью, что, впрочем, не мешало Советскому Союзу тратить огромные силы на открытую и скрытую пропаганду своего образа жизни – по сути, тот же пиар – как внутри страны, так и вовне.
И всё же инструменты пиара в сфере бизнеса начали проникать в наше общество уже в новой России. Именно в начале девяностых в вузах появляются кафедры связей с общественностью, в крупных компаниях – отделы с аналогичным названием, а в книжных магазинах – монографии по предмету.
Тогда это было лишь данью моде и пустое калькирование западного образа ведения дел. Никто из российских олигархов в девяностые годы толком не понимал, зачем этот отдел по связям с общественностью ему, собственно, нужен. В отсутствие дипломированных профессионалов на роль пиарщиков нанимались неудачливые юристы, военные переводчики, субъекты без определённого образования.
Среди моих знакомых пиарщиков встречались люди с самыми удивительными историями. Школьный учитель физкультуры становился крупным политтехнологом, а научный сотрудник заштатного краеведческого музея создавал пиар-агентство широкого профиля. Один из крупнейших российских предпринимателей случайно встретил в пивной двух своих школьных друзей: ребята уже полгода пропадали без работы. Так как никакой профессией они не обладали, родилась идея сформировать из них отдел по внешним связям.
