Часть первая
ДЕПУТАТ
Предательство – как удар ниже пояса.
Всегда неожиданно и очень больно.
За окном нудно шуршал частый мелкий дождь. Прижавшись лбом к стеклу, Сергей тупо пялился во двор. Стекло приятно холодило, прогоняя мутные остатки сна. Наконец, ощутив, что окончательно проснулся, он несколько раз глубоко вдохнул, затем резко оттолкнулся от подоконника и двинулся в сторону ванной.
«Ну и рожа, – оценил он, увидев в зеркале отечное лицо с темными кругами под глазами. – Теперь ее в порядок приводить… Может, права жена, не одобряя эти вечерние посиделки с друзьями?»
Впрочем, тех, с кем он развлекался по вечерам, можно было назвать друзьями только с большой натяжкой. Близких друзей Сергей вообще не имел, но поскольку давно занимал в городе серьезное положение, то имелись и люди, сильно заинтересованные в его дружбе. Приглашения отужинать поступали чуть ли не ежедневно и превратились в неотъемлемую часть его жизни. При этом спиртным Сергей сильно не увлекался, зато любил вкусно поесть, попариться в баньке или просто провести время в клубе. Частенько ужин заканчивался далеко за полночь, и тогда по утрам ему приходилось ликвидировать последствия недосыпания и вчерашнего обжорства.
Вот и сейчас, вместо того чтобы открыть кран, он отправился на кухню к холодильнику, достал из морозилки пару кубиков льда и вернулся в ванную. С отвращением глядя на собственное отражение, он усердно тер лицо льдом, пока не почувствовал, что кожа онемела от холода. Контрастный душ довершил дело. Из ванной Сергей вышел совсем другим человеком: лицо ожившее и порозовевшее, влажные волосы аккуратно зачесаны назад, только намечающийся животик слегка портит статную фигуру. Кинув взгляд на мирно спящую жену, Сергей осторожно достал из шкафа в спальне свежий костюм и отправился одеваться в гостиную.
Едва он открыл дверь во двор, как на него пахнуло дождем и прелым листом. В воображении живо возникла картина осеннего леса: холодная роса на пожухлой траве, усыпанный желто-коричневыми опятами полусгнивший ствол давно упавшего дерева; вспомнилось, как приятно срезать упругие ножки грибов, целыми пучками отправлять опята в корзину, а возвращаясь домой, ощущать в руках тяжесть добычи.
Постояв немного на крыльце, он шагнул на мокрую брусчатку дорожки, которая в свете уличного фонаря отблескивала ртутью. И тут из-за раскидистых кустов можжевельника, радостно виляя хвостом, выскочил лабрадор Ронни. Желая сохранить костюм в неприкосновенности, Сергей привычно увернулся, и пес пролетел мимо. Притормозив у крыльца, он снова бросился к хозяину, но тот жестом приказал сидеть и подкрепил команду голосом. Ронни послушно замер, нетерпеливо перебирая передними лапами и продолжая вилять хвостом от избытка чувств. Потрепав собаку за холку, ее хозяин отряхнул мокрую руку и поспешил к машине.
Уже через минуту с легким скрипом раздвинулись в стороны автоматические ворота, и депутат Рубцов в своем новом «Гелендвагене» выехал на трассу, ведущую в город.
Привычным касанием кнопки на руле Сергей сразу включил радио. Оттуда мужской голос вещал об очередных экономических потрясениях в стране, при этом звучал издевательски бодро. Тут же захотелось заткнуть молодца, и пришлось пощелкать кнопкой, пока из динамиков не полилась музыка. Приятная мелодия успокоила, он прибавил скорость.
В животе заурчало от голода, и это было странно, ведь он давно отвык завтракать дома. Светлана не любила, да и не умела готовить, намного больше его жену интересовала научная карьера на факультете психологии в университете. Прежде, пока сын не уехал учиться в Лондон, она еще что-то готовила по утрам, но и тогда Сергей редко присаживался за стол, отговариваясь тем, что опаздывает на службу, а на самом деле предпочитая ее домашним завтракам чашку кофе в офисе. Он не делал проблемы из неумения жены готовить и считал, что в его семье царит полное взаимопонимание.
Они со Светой любили друг друга и до сих пор были близки, а интрижки на стороне Сергей позволял себе редко и не относился к другим женщинам всерьез. Их семью намертво скрепляли общие взгляды, духовная близость и любовь к сыну, талантом и успехами которого они очень гордились. Сергей не предъявлял особых претензий занятой наукой жене, Светлана тоже не стремилась его ограничивать, в результате оба с успехом реализовывали себя в работе. Рубцов был любящим мужем, заботливым отцом – одним словом, идеальным семьянином.
Но стоило ему переступить порог собственного дома, как совершалась волшебная метаморфоза. В своем кругу Сергей Александрович Рубцов слыл человеком жестким и даже жестоким, многие его боялись. Этот беспринципный и расчетливый эгоист уважал только силу и власть денег. Поднимаясь по карьерной лестнице, он не задумываясь ломал людские судьбы, даже если эти люди были близки к нему. Впрочем, понятие «близкие люди» Рубцов считал чем-то абстрактным, да и не нужным. Он разуверился в дружбе с тех пор, как в пионерском лагере Димка – самый лучший друг, казалось, их водой не разлить, – устроил ночной набег на девчоночью спальню, а когда их накрыли, наябедничал, что зачинщиком был Серега Рубцов. И пришлось стоять перед всем отрядом, а директриса лагеря отчитывала его так, что уши горели. Димка, которому так верил, подставил его, использовал, и с тех пор Сергей решил никого не подпускать к себе близко, никому не верить и тоже использовать других.
Своих подчиненных Рубцов тасовал, как колоду карт, окружая себя людьми льстивыми и зависимыми. Его не интересовали таланты и трудолюбие сотрудников, а люди с твердыми взглядами и независимым характером даже пугали. От таких он старался поскорее избавиться, окружая себя теми, кто исполнителен и предсказуем.
Конечно, это сложилось не сразу. Когда-то Рубцову самому приходилось доказывать, что он нужен другим. В институте первокурсники, сорвавшиеся с родительского поводка, пускались во все тяжкие, забивали на учебу, частенько пропускали лекции и лабораторные. Один Сергей Рубцов ежедневно таскался в институт, сдавал вовремя все лабораторные работы и курсовики. Школьному отличнику учеба в институте давалась легко, он имел пятерки по всем предметам и заслужил повышенную стипендию. Обычно студенты насмехаются над занудами-ботаниками, но Рубцову удалось этого избежать. В общежитии он не обособлялся от своих товарищей и не отказывал, когда у него просили списать лекцию или помочь сделать курсовик. В конце концов он стал среди студентов человеком популярным, даже уважаемым. Прекрасно понимая, что весь его авторитет держится на шкурных интересах сокурсников, Сергей рассудил, что такие отношения намного выгоднее бескорыстной дружбы. Пусть нет закадычных друзей, зато есть люди, тебе обязанные, имеется компания, в которой при желании можно потусоваться, и там тебе в любой момент будут рады без памяти. Всем удобно, все довольны.
