Штрихи к портрету Паоло Соррентино
Когда книга еще только началась, а читатель не успел опомниться и привыкнуть к потоку мыслей, эмоций, воспоминаний и мизантропических максим его героя – неаполитанского поп-певца Тони Пагоды, – тот внезапно решает прервать свой и без того беспорядочный рассказ, чтобы преподать нам «первый урок соблазнения» (это одна из многочисленных обманок романа – никакого второго урока не предвидится). «У вас в запасе одно оружие – зато такое крутое и мощное, что горы сдвинет. Это оружие – слово, – сообщает он, добавляя чуть ниже: – Двигатель соблазнения – блеф».
Паоло Соррентино соблазняет нас своими фильмами и текстами, заговаривает и даже забалтывает потоком сознания, плавно перетекающим в поток бессознательного, и, конечно, при этом блефует, выдавая демонстративное презрение к форме за особенно изысканную форму. А иногда наоборот. Но эта стратегия неизменно работает. Ошарашенная публика даже не успевает поймать автора на слове и осознать, что весь он состоит из внутренних противоречий. Или, скажем иначе, парадоксов, лучших друзей гения.
Взять для примера название дебютного романа Соррентино: «Правы все». Это утверждение – выдержка из монолога второстепенного персонажа, который появляется в самом финале, и уж точно она не выражает точку зрения Тони П.: недаром тот во вступлении признается, что его бесит всё, а больше всего – он сам. Сам Соррентино тоже бесит не меньшее количество людей, чем тех, кого восхищает. Одни видят в нем крупнейший талант, появившийся в Италии со времен смерти Феллини, другие – ловкого мошенника, научившегося имитировать Феллини. Режиссер охотно признает это влияние: например, в последнем на момент написания этого предисловия своем фильме (и самом признанном – как-никак Гран-при Венецианского фестиваля), снятой для Netflix автобиографической «Руке бога» (2021), отправляет старшего брата своего альтер эго на кастинг к Феллини. Голос мэтра даже звучит за кадром… Но сам Соррентино при этом своим ментором объявляет вовсе не известного большинству Антонио Капуано, у которого и вправду учился, вместе с которым делал свои первые шаги в искусстве. В конце «Правы все» ему (в отличие от Феллини) вынесена отдельная благодарность.
Соррентино – ускользающий режиссер, прячущий за потоком слов и образов подлинную боль, страсть, жизнь. За это умение его и любят, и ненавидят.
Называя свой фильм «Молодость» (2015) и ставя на его постер юную обнаженную женщину ослепительной красоты (женская нагота – любимый фетиш Соррентино, столь непривычный в нынешнем осторожничающем мире), главными героями он делает двух мало на что способных стариков, доживающих финальные годы в швейцарском санатории. Когда Соррентино публикует «Правы все», ему сорок лет, его герою на первых страницах – уже сорок четыре, и время для него течет неумолимо: страх бессилия, забвения и смерти овладевает им под Новый год, когда группа Тони Пагоды поздравляет свою публику с эстрады… к финалу герою уже 75, его конец близок. Да что там, герои абсолютно всех фильмов и книг Соррентино старше его самого. Кроме разве что вымышленного понтифика Пия XIII в исполнении нестареющего Джуда Лоу. Да и того на ватиканском престоле в «Новом папе» (2020) сменил Иоанн Павел III – респектабельный Джон Малкович.
Понтифики, политики, мафиози, певцы, композиторы. За каждым из них – сам Соррентино. Но он отлично спрятался. Самое личное, болезненное, уязвимое режиссер привычно скрывает за гротеском и маской. Раз уж упомянута Венеция, где началась профессиональная карьера и слава Соррентино (его дебютный «Лишний человек» в 2001 году был показан там), куда он перенес финал «Молодого папы» и где был увенчан за «Руку бога», как не вспомнить о комедии дель арте, венецианской драматургии масок?
Тони Сервилло, любимый артист и близкий друг Соррентино, которого тот называет «старшим братом» (разница в возрасте – 11 лет), на театральной сцене прославился в качестве эксперта по дель арте, ставил Гольдони как режиссер и исполнял его как актер. Само его лицо, одновременно узнаваемое и пластичное, работает как маска – в пронзительных «Последствиях любви» (2004), где он играет влюбившегося, на свою беду, бухгалтера мафии, типичного «человека в футляре», в язвительных и сюрреалистичных политических фильмах – «Изумительном» (2008), где он преображается в экс-премьер-министра Джулио Андреотти, и «Лоро» (2018), где становится убедительным Сильвио Берлускони. Наконец, в обретшей заслуженную культовую славу оскароносной «Великой красоте» (2013), где за вальяжной манерой бывалого светского журналиста Джепа Гамбарделлы скрыты травмы юности.
В «Лишнем человеке» сотрудничество Соррентино и Сервилло началось. Там артист, в те годы почти не снимавшийся в кино и известный больше по театральным работам, играл одного из двух однофамильцев-двойников – нарциссичного поп-певца Тони Пизапиа (второй был футболистом-неудачником), чью карьеру разрушал секс-скандал. Из этого незабываемого персонажа и вылупился герой-рассказчик романа «Правы все» и его сиквела, вышедшего год спустя сборника новелл «Тони Пагода и его друзья». Аудиокнигу «Правы все» тоже записывал Сервилло. Он среди тех, кому Соррентино посвятил свой литературный дебют: «Его физиономия в очках «Рэй-Бэн» с голубыми стеклами и рыжий парик служили мне ориентиром при создании Тони Пагоды».
Почему именно певец? Возможно представить себе еще одно вымышленное амплуа из непрожитой жизни – футболиста; поп-музыка и футбол – две главные страсти Соррентино. Но если футбол в его глазах – искусство божественное (первым вдохновившим его гением режиссер не раз называл Диего Марадону), то низменные и сентиментальные шлягеры постмодернист Соррентино с большим удовольствием и охотой уподобляет тому кинематографу, которым он увлечен. Кстати, он сам в «Лишнем человеке» был соавтором хитов, исполненных со сцены и экрана блистательным Тони Пизапиа; неслучайные отсылки к ним есть и в романе «Правы все». Блеск и нищета, авансцена и закулисье, неуязвимый образ и скрытые под гримом раны. В них ключ и к фанфаронству, и к трогательности искусства Соррентино.
Как не вспомнить еще один фильм режиссера – быть может, самый недооцененный, его первый англоязычный экзерсис «Где бы ты ни был» (2011), совпавший по времени выхода с книгой. Шон Пенн играет там Чейена – всемирно известную рок-звезду, чье лицо всегда скрыто за густым гримом (Соррентино вдохновлялся Робертом Смитом из The Cure). После смерти отца, с которым он не был близок, герой отправляется на поиски его палача – нациста из концлагеря, ныне скрывающегося в США. Разумеется, эта одиссея – путь к себе, к первому за взрослую жизнь шансу наконец-то смыть прилипший грим, ставший вторым лицом.
