Глава 1. Театр абсурда
Ноябрьский морозный воздух отчаянно пытался отрезвить Асю. Будто земля уходила из-под ног, дыхания не хватало, чтобы вымолвить хоть слово и звучать убедительно без дрожи в голосе. Слезы предательски лились по щекам, а ресницы чертили параллельные линии по запотевшим очкам. Казалось, что в голове одна за одной разрывались маленькие гранаты. Бабах, и дальше ток бежал к следующей. И снова бабах. Все было как в замедленной съемке. Очень хотелось орать, закатить скандал, но способность к этой роскоши осталась где-то далеко в кабинете психолога.
Кто бы мог подумать, что есть обратная сторона работы с мозгоправом. Раньше Асю можно было вывести из себя в два счета. Сказать что-то не то, и все: пиши пропало. Гневная реакция не заставила себя ждать, оппонент был размазан в пух и прах. Но эмоционально было легче. Прооралась, выпустила пар, и, как новенькой, можно спокойно двигаться дальше.
Последнее время к психологу Ася уже ходила не так часто. Наладились отношения с мамой и папой, вроде все было хорошо с личной жизнью. Вот только выплеск негативных эмоций в моменте куда-то ушел. Психолог говорила, что они прокачали Асину стрессоустойчивость. Ася, конечно, сомневалась, ведь иногда так хотелось сказать собеседнику прямо сейчас, что он не прав, но куда-то пропала эта способность. Вот и казалось Асе, что с этим что-то не так.
– А на новогодние праздники тебе нужно что-то придумать, – сказал Вася, – я хочу поехать в монастырь, посмотреть, как там живут монахи, устроить тестдрайв.
От этой-то фразы хотелось орать, но предательски подкашивались ноги. Нужно было определить, куда направлять свое внимание, чтобы в сознании и на своих ногах дойти до машины, а, главное, чтобы никто ничего не понял.
«Монастырь…», – стучало в голове заветное слово.
Говорить сквозь слезы было невозможно. Ася начала кашлять.
«Кажется, становится легче», – подумала она.
Афиша театра привлекла внимание Васи, они остановились, чтобы посмотреть, что будут показывать в декабре. Спектакли были интересные. Да и сегодняшний спектакль был впечатляющим. На «Двенадцать стульев» Ася и Вася собирались уже давно: то билетов на сентябрьский показ не было, то следующее действо резко перенесли на ноябрь.
Сегодняшний поход в театр превзошел все свои ожидания. Вася выбрал отличные места, да и сам театр оказался вполне себе приличным. Красивое чёрное платье Аси, вкусный кофе с эклером в антракте, совместные фотографии. В такие-то вечера девушкам делают предложения. Все было даже лучше картинки в голове, ведь это взаправдашнее. Реальные Вася и Ася наконец-то в театре. А какие вокруг все красивые. Дама в черном платье рассуждала, что давно не видела такой публики в московских театрах. Там все как-то обыденно. Уставшие москвичи чешут на постановки в том, в чем просиживали рабочие часы в офисах. А здесь все иначе: женщины в красивых платьях, а если в брюках, то с праздничными блузками. В буфетах вино пьют не чтобы забыться от офисных проблем, а просто кайфануть.
Такой образ жизни присущ провинции. Этим-то всегда восхищалась Ася: в небольших городах люди не торопятся, а степенно идут на работу, с работы. Такой ежедневный променад в красивом пальто и берете. И это не выглядит так пафосно, как в Москве. Все эти лабутены, луивитоны, которые прикупили на Садоводе. Кажется, что везде, кроме Москвы, люди могут радоваться тому, что с ними происходит сейчас, даже театру и прогулке от работы до дома.
После театра не было предложения или ресторана, что тоже обычно следует за такими выходами в свет.
Вместо этого Ася плелась в машину и с ужасом думала, что это конец.
***
В театре перед Асей сидела одна из любительниц красивых платьев, приправленная очень резким парфюмом. Вася тоже обратил на это внимание.
«Очень хорошо, – подумала Ася, – как раз кстати. Непонятно, как сейчас завести этот разговор про монастырь, а эти вонючие духи оправдают слезы».
В машине уже без капюшона было очень сложно скрыть слезы. История с духами казалась правдоподобной.
– Наверное, это аллергия на духи. У тебя же есть таблетки от аллергии дома? – спросила Ася.
Вася кивнул. Он что-то рассказывал про беседку, которую будет достраивать в выходные, про магазины, в которые надо будет заехать. Ася не слушала, в голове крутилось слово «монастырь».
Год назад все это казалось большим приколом. Ася и Вася рассуждали об идеальной старости. Девушка сказала, что мечтает кататься на кабриолете по крымскому серпантину. Пить вино, не брать к себе гостить внуков. Сидеть у моря и смотреть на звезды.
Вася сказал, что идеальная старость для него – это уйти в монастырь. Поданная под шуточками и смехом, эта идея не казалась правдоподобной тогда. Но, получается, она была предупреждена.
В голове Аси была пустота. Она звенела в ушах, глаза закрывались. Оставалось доехать до дома, разыграть спектакль с аллергией, ведь лицо было красным, а глаза чесались от соленых слез, и лечь спать.
Всю дорогу до дома Ася кашляла. Не потому, что надо было следовать задуманному сюжету с аллергией, а потому, что надо было орать, когда хотелось, когда она услышала про этот монастырь. Гнев, ярость и ядовитая обида застряли где-то в районе лёгких и не давали спокойно дышать. Психосоматика такая психосоматика: не проявляешь свои эмоции сам, тело начинает избавляться от них иначе.
Вася поверил в театральную постановку. Или сделал вид, что поверил. Достал таблетку, почитал новости, лег спать. Как будто ничего и не произошло.
А в голове Аси продолжали разрываться оставшиеся гранаты. Было не понятно, что делать дальше.
«Гребаный психолог, – думала она, – случись это несколько лет назад, все было бы иначе. Может, он и ждал эмоций. Ждал, что я буду орать, умолять не уходить, остаться. Или это была проверка. А может ему все равно. Он ведь ни разу не говорил, что любит».
В голове носились мысли со скоростью света, Ася не спала. По щекам все также текли слезы. А Вася спал и не подозревал, что рядом лежит человек, у которого разрывалась душа.
Глава 2. Точка
Так интересно наблюдать за самим собой. Как организм пытается помочь себе в любой непонятной ситуации. Оказывается, можно реветь ночь напролет, а потом ты встаешь, и все как рукой сняло. Но так бывает ровно до следующего вечера. А дальше все повторяется по новой: ты рыдаешь, просто вычесывая свои глаза, а утром кроме этих опухших глаз ничего не напоминает о ночных страданиях.
На завтрак был субботний чай с баранками в постель, обсуждение планов на день, сборы в деревню.
«Наверное, он и вправду ничего не заметил», – подумала Ася.
