Кирр подхватил мою лошадь под уздцы. Легкая вечерняя прогулка закончилась очередным скандалом. Путаясь в длинной и тяжелой юбке, я не без помощи верного слуги, Кирра, оказалась на мягкой траве.
— Лана, стой!
Гневный рык моего мужа раскатился громом. Обернувшись, я вспыхнула и болезненно покраснела. Подхватила юбку и широким шагом направилась в сторону дома.
Маркус, гневно сверкая темно-синими глазами, мчался ко мне, вздымая пыль на грунтовой дороге. Я успела добежать только до лестницы, когда мой муж, резко натягивая поводья, остановился рядом.
— И куда же ты бежишь, скромница? — прожигая меня взглядом, Маркус надменно разговаривал со мной.
— Подальше от тебя!
Выкрикнув, я принялась взбегать по лестнице. Я видела перед собой только маячившие впереди тяжелые дубовые двери. Этот мужлан, изверг! Настоящая Синяя Борода! Груб, заносчив и просто невыносим!
Я натыкалась на перепуганных слуг и бежала только вперед. То и дело путаясь в неудобном платье, оступалась. Нервно хваталась за юбки и спешила, но Маркус все равно догнал меня возле парадной лестницы.
— Что… — задохнувшись от возмущения, ощутила крепкие загорелые мужские руки на своей талии. — Пусти!
Мир перевернулся. С легкостью подхватив меня, словно пушинку, Маркус закинул к себе на плечо, по-хозяйски перехватывая за бедра. Я попыталась возмутиться, но мой муж лишь недовольно цыкнул, с ноги открывая дверь в библиотеку. Подниматься наверх, в спальню, ему было либо лень, либо некогда.
— Скромница… Корчишь из себя недотрогу, но стоит тебе почувствовать вкус свободы, как в тебе просыпается настоящая распутница, да еще бойкая на язык! Да, Лана, на остроты ты щедра. Как ты там меня назвала? Кажется, уродом?
— Это я, конечно, погорячилась… — уперевшись руками в мужскую спину, фыркнула, тряхнула головой и откинула волосы с лица. — Ты не урод, ты бездушная тварь! У тебя не сердце, а камень!
Одним движением руки Маркус скинул все, что лежало на широком резном столе, обитом дорогим сукном. Меня швырнул сверху. Распластавшись на столешнице, я яростно моргала, задыхаясь от гнева.
— Считаешь меня бездушным?
— И распутным. Ни одной юбки не пропускаешь…
— Неужели? Ты разве видела меня с кем-то? — Маркус склонился надо мной, упершись руками в столешницу. Мой муж нависал надо мной, буравя взглядом. — Ах, я понял. В тебе говорит ревность! Неожиданно… Сначала, ты соблазняешь меня, затем отталкиваешь, потом ругаешь, на чем свет стоит.
Яростно дыша, смотрела на Маркуса. Он был в такой опасной близости, что меня буквально испепеляло жаром его тела. Иногда мне начинало казаться, что злость и раздражение делали его более страстным. Каждая наша встреча, каждая попытка наладить отношения заканчивались взрывом. Вот и сейчас, пытаясь убить друг друга взглядами, мы замолчали, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями.
— Ты… ты так заманчиво поправляла платье. Слишком узкое? Тесно в груди? — Маркус, вновь сверкнул глазами и, удерживая меня, вцепился в завязки лифа. Они только крепили кружевной верх. — Наверное, тебе очень жарко после такой долгой прогулки под жгучим солнцем. Позволь помочь.
Горячая мужская ладонь, немного мозолистая, уверенно и нагло забралась под кружево. Едва пальцы Маркуса коснулись моей кожи, как с моих губ сорвался нежданный, слишком страстный стон.
Меня раздражал Маркус, раздражал своим характером, поведением, пренебрежением ко мне и ореолом если не героя-любовника, то человека, не способного на верность. А память о бывшем муже и о том, как я попала в этот мир, и вовсе отравляли мой разум.
— Бесстыдница!
Мое возмущение было прервано страстным поцелуем. Маркус просто навалился на меня, оглушив надсадным скрипом стола. Я сама была не прочь поймать своими губами его жесткий рот. Мой муж был то груб, то нежен, то снова груб, чтобы вновь утопить в горячей ласке. И в это же время мужские пальцы слишком уж шаловливо распоряжались с моей грудью, дерзко перехватывая соски.
— Ты просто невыносима… Как можно быть холодным и расчетливым рядом с тобой? Да ни одно драконье дыхание не сравнится с тобой по горячности и пылкости!
Маркус рванул лиф вниз, треск ткани заложил уши, в ответ я вцепилась в парадную рубашку мужа, утягиваю ту на себя. Смуглая кожа, покрытая испариной, манила и притягивала взгляд. Я видела, как стекали капельки пота по крепкой шее и груди. Длинные светлые волосы, перехваченные лентой, растрепались. Скользя взглядом снизу вверх, замерла на губах Маркуса.
— Мне понравилось, как ты стонешь, Лана. Хочу услышать еще…
Крепкие руки Маркуса перехватили меня за талию. Я едва успела схватиться за обнаженные мужские плечи, чтобы не рухнуть со стола. Ругаясь, Маркус раздраженно забирался под юбку, пытаясь наткнуться не на ткань, а на мои ноги.
— Ты настоящая колдунья, — Маркус, генерал Андор, хрипло бормотал, опускаясь все ниже. — Колдунья, чаровница…
Горячее дыхание обожгло кожу. Маркус продолжал раскачивать меня на качелях непонятных эмоций. Я не ожидала, что едкая грубость, острая и жесткая, будет сменяться упоительной, мягкой тягучей лаской. Потому что именно так Маркус касался моей груди, изредка очень нежно перехватывая зубами соски.
Я сжала губы, пытаясь хранить молчание, но с каждым мгновением становилось все труднее. По телу разливалось жгучее тепло, а от огненно горячего Маркуса бросало то в жар, то в холод.
— А вот панталоны тут можешь не носить, это совершенно лишнее…
Маркус ухватился за тонкую ткань и одним рывком стянул их с меня. Смятое нечто отлетело в сторону, а мой муж закинул мои ноги себе на плечи. Гладя мои бедра, Маркус что-то хрипло и с рыком бормотал, смотря мне прямо в глаза.
Едва дыша, смотрела в ответ и…
— Мессир?
Хэлтаф, даже не постучавшись, просто открыл плохо прикрытую дверь и зашел внутрь, застав нас в очень интересный момент. Маркус был готов превратить своего помощника в пепел сию секунду.
— Хэлтаф, уберись отсюда и не мешайся!
— Боюсь, мессир, дело безотлагательное, — Хэлтаф покраснел и отвел взгляд. — Оно не ждет.
— Если это какая-то глупость, закажи себе урну, чтобы прах было куда сложить.
Маркус с сожалением оставил меня, бросив напоследок многообещающий взгляд. Я прикрылась руками и осторожно села на краешек стола, провожая взглядом разъяренного мужа, едва ли не плюющегося огнем.
Отчаянно краснея, прикусывала губы и то ли сожалела, что нас прервали, то ли радовалась этому.
Маркус Андор, генерал Черных Драконов — не самый лучший кандидат в мужья, только у меня выбора не было. Умерев в своем мире, чуть не умерла в этом.
Может, Маркус и был прав: я колдунья, вернула мертвого к жизни. Как бы теперь об этом не пожалеть. Только внутри горело и другое чувство, жаркое и колкое. И бороться с ним у меня не было сил.
