Глава 1
Собрание
Роскошный пир в Изумрудном дворце был в самом разгаре. Боевые офицеры, начиная с младших лейтенантов и заканчивая высокопочтенными маршалами, с гордостью рассказывали о своих достижениях и подвигах на поле боя. Молодые офицеры были бодры и подвижны, кровь кипела в их крепких телах. Они обычно вели беседу с дамами, пытаясь своей харизмой и очарованием добиться их расположения. О, ненасытная молодость! Мысли лишь о боевой славе и женщинах.
А вот зрелые офицеры: майоры, подполковники, полковники, генералы и маршалы – собирались в нешумных местах банкетного зала и вели серьезные разговоры о стратегии и планах грядущих боев, пытаясь поразить друг друга багажом своих знаний и опытом, но делая это тактично и осторожно.
И лишь Девид де Рейган, генералиссимус Северных войск, стоял один в стороне от всех, медленно попивая гранатовое вино, и внимательно наблюдал за всем происходящим вокруг.
Рейган имел своеобразную внешность: высокий, длинноволосый, голубоглазый. В свои шестьдесят лет он имел крепкое телосложение, бодрую походку. Речь его была лаконичной, четкой. Окружающие сразу распознавали в нем военного человека. Девид был сдержан в своих поступках, эмоциях, старался больше слушать, чем говорить. Для многих он был загадкой. Но в то же время он был человеком решительным, отважным, сильным. В сражениях он всегда был в первых рядах, не прятался за спины своих подчиненных. Обычно такие воины, как Рейган, не дослуживались до высоких званий, поскольку на самом пике сражений находили в себе силы и мужества ворваться в самое пекло битвы и, к сожалению, часто платили жизнью за свою храбрость. Поэтому, наверно, в основном все генералы и маршалы были люди осторожные и хитрые.
Девид имел шестьдесят три победы в самых жарких сражениях, тринадцать из которых навсегда вошли в историю военного искусства. Он всегда врывался в самую гущу сражений. Но ему везло: он оставался в живых, получая лишь тяжелые ранения.За искусное ведение боя, за проявленные в боях храбрость и мужество получал очередное воинское звание и дослужился до генералиссимуса. Он, как генерал, понимал, что воевать нужно не числом, а уменьем, необходимо правильно выстраивать линию сражения, просчитывать каждый свой шаг и предугадывать следующий шаг своего противника.
Будучи еще молодым генералом, он захватил хорошо укрепленную крепость Сенбер. При этом впервые в истории атакующая сторона понесла в разы меньше потерь, чем обороняющаяся. Армия Рейгана потеряла полторы тысячи, а потери противников составили двадцать пять тысяч. А в одном из сражений известный основатель новейшей тактики ведения боя маршал Бартон потерпел сокрушительное поражение от армии под командованием генерала Рейгана.
Итак, Девид де Рейган стоял в стороне и молча наблюдал за присутствующими в зале. Вдруг из-за спины его неожиданно прозвучал нежный женский голос:
– Здравствуйте, господин Рейган!
Девид обернулся. Перед ним стояла очаровательная молодая девушка. Это была Эмилия, дочь маршала Вольтера ,командующего конными рыцарями столицы. Именно своему нынешнему величию Аратта обязана этому великому полководцу.
Увидев молодую девушку, Рейган улыбнулся и нежно пожал ее протянутую руку.
– О чем думаете, генералиссимус?
– Думаю о многом, дорогая Эмилия. Ну, например, как у такого сурового воина, беспощадного к врагам, как ваш отец, могла родиться такая нежная и добрая девушка?
– А если серьезно, господин генералиссимус. О чем все-таки вы думали? – настаивала Эмилия. – Хотелось бы знать.
Их разговор прервал подошедший мужчина среднего роста, с густой шевелюрой и длинными бакенбардами.
– А, папа! – с нежностью в голосе проговорила Эмилия и прижалась к отцу.
– Маршал Вольтер! – приветствовал его Рейган. – Все та же гордая осанка, орлиный взгляд и безупречно стриженные бакенбарды. Да Вы само совершенство, маршал Вольтер!
Вольтер, наклонив голову, улыбнулся. Он знал, что Рейган на этом не остановится.
И Рейган продолжил:
– Нынче норковые шубки в моде? Да и поясок неплохо смотрится.
– Позвольте заметить, господин Рейган, что это вовсе не норковая шубка, а новое армейское пальто, только что вошедшее в военную моду. Оно довольно-таки легкое и теплое.
– А…а…а… Прошу прощения. Давно желал иметь теплое пальто. А теплые подштанники имеются, господин маршал, чтобы пятую точку не отморозить?
– Вынужден заметить, господин генералиссимус, что Вы негодяй! – Cказал Вольтер, окинув Рейгана высокомерным взглядом.
Но видя безразличное отношение Рейгана к сказанному, маршал начал хохотать, а вместе с ним и Рейган.
– Закаленный в боях воин, разгромивший сорок тысяч вражеских солдат, а за модой следит. Ни одно модное пальтишко не проскочит мимо модника Вольтера,– подумал Рейган.
– Ладно, старик, хватит!
– Ладно, ладно, молчу!
Вольтер достал платок и протер лоб, вспотевший от безудержного смеха. Затем глубоко вздохнул и посмотрел на дочь.
– Да, дочка, это единственный человек, который смеет надо мной потешаться.
– Ну, Вольтер, что скажешь? Грядет новая война, новые потери?
– Что сказать? Всего можно ожидать. Скажу только, мистер Рейган, мои кавалеристы всегда готовы к сражениям с врагами нашего народа.
– Дорогой Вольтер, ты опытный военачальник, но до сих пор не понял, кто в действительности является настоящим врагом народа.
Услышав эти слова, Вольтер задумался:
– О чем говорит этот старик?
– И кто же этот враг? – спросил Вольтер.
– Узнаешь на сегодняшнем заседании Верховного военного совета. А сейчас просто молчи, наблюдай и вникай во все сказанное, не дай себя обмануть.
Вольтер молчал, но по его лицу было видно, что он глубоко задумался над словами Рейгана.
Генералиссимус твердой, решительной походкой направился в зал заседаний. Вольтер последовал за ним.
Дверь распахнулась, и Рейган буквально ворвался в зал. Генералы и маршалы – члены военсовета, сидевшие за круглым столом, – с почтением встали и вытянулись в струнку. Такое поведение членов военсовета говорило о том, что Рейган был человеком уважаемым, а некоторые его даже побаивались. Несомненно, он был человеком выдающимся, незаурядным.
Пристально осмотрев сидящих в зале, он грозно и в то же время с издевкой спросил:
– Бережете родину, мать вашу?..
Молодые были в восторге от него: Рейган был для них эталоном мужества, смелости и благородства. А вот маршалы и генералы смотрели на него с осуждением и злобой. В них играла зависть и бессилие перед этим несгибаемым и проницательным человеком, которого не пугала мысль потерять высокое звание за право высказывать в лицо все, что он думает, за смелость не пресмыкаться перед вышестоящим начальством.
– Ну, и где же мое место? – спросил Рейган.
