Скромное обаяние фабрикантов
Во многом завися от переводчиков, мы знаем любимых французских писателей прежде всего как романистов. В то время как влияние театра на французскую литературу первой половины XІХ века невозможно переоценить.
Первый роман Александра Дюма «Капитан Поль», посвященный весьма популярному моряку конца XVIII века, основателю американского военно-морского флота Джону Полу Джонсу, был перелицован из успешной пьесы «Пол Джонс» того же Дюма.
Джон Пол Джонс был настолько популярной фигурой во Франции и окрестностях начала XІХ века, что подробно пересказывать его историю автору просто не было смысла. Американский корсар Джонс, едва ли не единственный победитель англичан на море за целый век, был настолько популярен, что стал не только героем романа Фенимора Купера «Пайлот» (в данном случае можно перевести и как «Лоцман», и как «Штурман»), пьесы и романа Дюма, но и героем английских баллад и голландских народных песенок, которые исполняют по сей день.
Современному же читателю, пожалуй, понадобятся подсказки. Джон Пол Джонс родился в семье садовника шотландского графа Селкирка. Был моряком на судне, торговавшем с карибскими островами и северо-американскими колониями. Неприятности с законом принудили его бежать с корабля в Америке. С началом военной кампании[1] он на своем шлюпе «Рейнджер» пересек Атлантику и впервые за долгие годы атаковал британские корабли в их водах. И даже высадил десант в родной Шотландии. Нанесенный им англичанам военный урон был не так уж велик, но с точки зрения пропаганды – сокрушителен. А наиболее нашумевший эпизод биографии Джонса с атакой замка его бывшего сеньора, графа Селкирка, – вообще анекдотичен. Грозный пират не застал графа дома: тот был в Лондоне. Расшаркался перед графиней, не причинив ей вреда, и унес из замка все столовое серебро по описи. Из сей экспедиции Джонс благополучно возвратился не назад в Бостон, за океан, а в союзный французский порт Брест – именно с этого момента начинается роман Дюма «Капитан Поль»…
После окончания Войны за независимость Джон Пол Джонс оказался не у дел. Оклад командира линейного корабля США тогда составлял 32 доллара. Да и единственный линкор США, на котором он рассчитывал быть командиром, у него неожиданно отняли и подарили все тем же французам в благодарность за поддержку во время войны. Пол Джонс обиделся и уехал в Россию ко двору царицы Екатерины ІІ, рассудив, что Россия воюет каждые 3–4 года, что сулит славную военную карьеру и достойные трофеи.
В чине контр-адмирала он командовал Черноморским парусным флотом в Днепро-Бугском лимане при штурме Очакова. Звался он тогда Павел Иванович Джонес, и запорожские казаки, которые составляли гребной флот в той битве, торжественно приняли его в Войско Низовое Запорожское. А Александр Васильевич Суворов держал с ним военный совет на Кинбурнской косе перед турецким десантом. Этого, естественно, нет в романе Дюма, но мы на него не держим зла. Мы на американских героев нисколько не претендуем. Своих девать некуда. Например, дедушка Миклухо-Маклая, запорожский казак, получил в том штурме Очакова дворянство, первым взошедши на валы. И никто об этом еще романа не написал.
А тем временем романы Дюма стали так же популярны, как и его пьесы. Газетчики[2] требовали их так настойчиво, что он просто не успевал их писать. Но Дюма был предприимчив и практичен, хотя и любил жить не по средствам, и отвечал на возросший спрос увеличением предложения и некоторыми организационными нововведениями. Вскоре возникло такое прекрасное предприятие, как «фабрика романов». Он просто стал писать их с большим количеством безымянных соавторов. Этих анонимных фабричных работников вскоре язвительно стали называть «литературными неграми». Сколько божественной иронии в том, что такой рабовладельческий метод написания романов впервые внедрил внук бывшей рабыни из Санто-Доминго, между нами говоря, – сам на четверть негр. Он просто перенес бизнес-модель тогдашней сахарной промышленности в литературу. Бизнес процветал.
По этой причине перечитать «всего Дюма» – такая же нереальная задача, как и написать всего Дюма. Более двухсот романов, пьес, книг путевых заметок, очерков и проч.
«Приключения Джона Девиса» будто бы написаны другим человеком. Автор так детально описывает подробности корабельной жизни английского военного флота, он настолько в них сведущ, будто бы сам служил мичманом на корабле Его (Её) Величества. Описания же нравов английских дворян в фамильных замках полны светлой и доброй иронии, будто бы их писал сам Уильям Теккерей и страницы эти только случайно не вошли в его «Ярмарку тщеславия». Чего стоит замечание типичного сельского доктора, утешающего отставного одноногого контр-адмирала (ногу оторвало пушечным ядром в морском сражении), что, раз будущая невеста двуногим его никогда не видела, можно без паники засылать сватов.
Впрочем, Дюма остается верен своим принципам, используя в романе английскую знаменитость того времени – лорда Байрона. Его романтические путешествия по Леванту, восточному Средиземноморью, – очень популярный после наполеоновской египетской экспедиции ориентальный мотив, и не только во французской, но и, скажем, в немецкой литературе.
На этом романе как нельзя лучше прослеживается «творческий метод» Дюма, по которому он работал с соавторами, оставляя за собой лишь диалоги, сочные детали, эпизоды, оживляющие повествование, и – что очень важно! – две последних главы романа.
Когда читаешь «Приключения Джона Девиса», зная о подобном методе, иногда невозможно сдержать улыбку, замечая, сколько усилий употребил безымянный «мичман», чтобы сначала закрутить сюжет каким-то мертвым узлом, потом ценой неимоверной изобретательности практически разрешить все восставшие перед героем неисчислимые проблемы и беды. И тут приходит Дюма писать две последние главы…
Впрочем, Дюма заботился не о соавторах, а о публике. Самое время проверить, не изменились ли за последние двести лет ее вкусы.
Приятного чтения!
