Карло Коллоди - Приключения Пиноккио

Carlo Collodi

LE AVVENTURE DI PINOCCHIO. STORIA DI UN BURATTINO

© Казакевич Э.Г., наследники, предисловие, перевод на русский язык, 2014

© Illustrations copyright (2014) Robert Ingpen

Created by Palazzo Editions LTD, Bath, United Kingdom

© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2014

Machaon®

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Эта книга – одна из самых смешных и самых трогательных книг мировой литературы. Её родина – Италия. Автор её, Карло Лоренцини, избравший себе псевдоним Коллоди – в честь маленького городка, откуда была родом его мать, – родился в 1826 году во Флоренции, в семье повара. В 1848 году он вступил добровольцем в ряды бойцов за национальное освобождение Италии. В это же время началась его литературная деятельность. Это был человек большой души, умный и добрый, ласковый друг итальянских детей <…> один из наиболее любимых писателей Италии. Он умер в 1890 году.

Книгу о злосчастном Пиноккио, деревянной длинноносой кукле, знают во всех странах, где есть дети.

То, что образ Пиноккио возник именно в Италии, вполне естественно. Италия – родина кукольного театра и театра масок, отчизна Арлекина и Коломбины, Панталоне и Бригеллы, Розауры и Пульчинеллы[1]. Италия – родина знаменитых авторов комедий Карло Гоцци и Карло Гольдони <…> Джованни Боккаччо и Пьетро Аретино. Маски итальянского кукольного театра уходят корнями в богатейшую культурную почву Рима и Италии, они зародились в театре Теренция и Плавта, великих комедиографов древности. Они расцвели в атмосфере бьющей ключом жизни и борьбы многострадального и весёлого итальянского <…> народа, подлинного созидателя вечно прекрасной Италии, которую мы <…> так сердечно любим и так высоко чтим.

Книга Коллоди завоевала популярность, равную популярности детских изданий бессмертных книг «Дон Кихот» и «Гулливер». У нас <…> она стала общеизвестной в вольном переложении Алексея Толстого. Кто читал его книжку «Золотой ключик», пусть прочтёт «Пиноккио». Знающий копию да познакомится с оригиналом. Впрочем, А. Толстой только отталкивался от Коллоди, «Пиноккио» был как бы только поводом для «Золотого ключика». Это две разные книги. «Буратино» Коллоди, по сути дела, ничем не похож на «буратино» Толстого, разве что длинным носом да ещё обстоятельствами рождения, унаследованными вторым от первого.

Что верно, то верно – у старика Коллоди нам иногда кое-что покажется несколько старомодно-чувствительным, кое-что высокопарным и слишком откровенно нравоучительным. Что ж, такова дурная привычка некоторых классиков – писать прекрасно, но не вполне правильно. У иных нередко другая, не менее неприятная повадка – писать вполне правильно, но не прекрасно.

«Приключения Пиноккио» – книга, полная обаяния, оптимизма и необыкновенно нежной любви к <…> человеку. Налёт сентиментальности, типичный для многих книг XIX века, не коробит нас в этой повести, ибо он сочетается с таким юным, бурным, крепким <…> простонародным итальянским юмором, с таким задорным, бьющим через край воображением, с таким глубоким и грустным знанием человеческих слабостей и наряду с этим – с такой могучей уверенностью в победе добра над злом <…>.

Да, взрослые тоже прочитают эту книгу с удовольствием, со смехом и подчас – с грустной улыбкой. Ибо обаяние этой фантастической книжки заключается прежде всего в реализме обрисовки человеческих характеров. Думаю, что читатели, старые и малые, не преминут заметить, что им очень знакомы по личному опыту многие из черт характера, свойственных этому несносному, доброму, буйному, чувствительному, остроумному, тупому, глупому как пробка, упрямому как осёл, плаксивому и смешливому, эгоистичному и великодушному Пиноккио!

А многие маленькие читатели, вероятно, задумаются над жизненным опытом деревянной куклы и над тем, какими путями из вздорного буратино получился настоящий человек.

<…>

Недалеко от города Пистойи, в маленьком городке Коллоди, стоит редкостное изваяние – памятник литературному герою, деревянному мальчику по имени Пиноккио. <…> На памятнике высечена надпись, которая звучит примерно так: «Бессмертному Пиноккио – благодарные читатели в возрасте от четырёх до семидесяти лет».

Думаю, что и русские читатели того же возраста разделят с итальянскими эту благодарность потешному деревянному мальчику и его мудрому создателю.

Жил-был…

«Король!» – немедленно воскликнут мои маленькие читатели.

Нет, дети, вы не угадали. Жил-был кусок дерева.

То было не какое-нибудь благородное дерево, а самое обыкновенное полено, из тех, которыми в зимнюю пору топят печи и камины, чтобы обогреть комнату.

Не знаю уж, какими путями, но в один прекрасный день этот кусок дерева оказался в мастерской старого столяра. Старика звали мастер Антонио, но весь свет именовал его «мастер Вишня», так как кончик его носа был подобен спелой вишне – вечно блестящий и сизо-красный.

Мастер Вишня страшно обрадовался, обнаружив полено, и, весело потирая руки, пробормотал:

– Этот кусок дерева попался мне довольно кстати. Смастерю-ка я из него ножку для стола.

Сказано – сделано. Не мешкая он взял острый топор, чтобы очистить кору и придать дереву форму ножки. Но не успел он занести топор, как рука его так и повисла в воздухе – из полена послышался тонкий, умоляющий голосок:

– Не бейте меня!

Можете себе представить, какое сделалось лицо у доброго старого мастера Вишни.

Изумлённый в высшей степени, он начал водить глазами по мастерской, чтобы узнать, откуда взялся этот голосок. Но в комнате никого не было. Он заглянул под верстак – никого. Посмотрел в шкаф, который обычно держал запертым, – никого. Сунул голову в корзину с опилками и стружками – никого. Наконец открыл ставню и поглядел на улицу – тоже никого. Может быть…

– Я всё понял, – захихикал он и почесал под париком. – Голосок мне просто померещился. Значит, снова за работу!

И он опять взялся за топор и нанёс превосходнейший удар по деревяшке.

– Ой, ты мне сделал больно! – завопил знакомый голосок.

Для мастера Вишни это было уже слишком. Глаза у него от страха полезли на лоб, рот раскрылся, язык свесился до подбородка, так что старик стал похож на одну из тех удивительных статуй, какими в старину украшали фонтаны.

Снова обретя дар речи, он начал рассуждать вслух, хотя ещё заикался от страха: