Постояв по лестнице, Крексон немного потоптался на месте, но так и не успел принять окончательное решение, а дверь перед ним уже распахнулась. Женский всхлип и попытка кинуться инспектору на шею окончательно вырвали мужчину из тумана его размышлений. Сухие руки Патриции Хапсон так настойчиво цеплялись за ворот шинели полицейского, будто за женщиной гналась стая демонических гончих. Она налетела на Крексона растрёпанная, с красными глазами и съехавшей с плеча шали. Отнюдь не утренний холодок пробежал по спине инспектора.
— Томас, — зарыдала миссис Хапсон, продолжая сминать распахнутый ворот серой шинели.
— Что случилось, Патриция? Что-то с Ширли? — инспектор чуть не снёс женщину с ног, врываясь в дом.
— Томас, вы должны с этим что-нибудь сделать! — продолжала причитать миссис Хапсон, не замечая, как растёт беспокойство её собеседника.
На шум из гостиной вынырнула мисс Холлс, успевшая с прошлой встречи сменить дорожный костюм на удобный домашний комплект. На вид она была в полном порядке. Свободные брюки в пол из лёгкого красного шёлка до середины бедра скрывала туника-кимоно из той же ткани, кое-где расшитой цветами белых кувшинок. Поверх комплекта был надет чёрный бархатный корсаж, к которому Ширли подобрала мягкие домашние туфли из такого же материала. Наряд Холлс выглядел странно и для гретанской дамы, и для кицунэ, но удивительно ей шёл.
— Ширли! — в голосе инспектора смешались нотки облегчения и возмущения.
— Миссис Хапсон, вы снова курили шалфей? Мы же договаривались! — потянув носом, напустилась мисс Холлс на компаньонку, проигнорировав возглас инспектора.
— Мы договаривались, что ноги вашей не будет дома в полнолуние! — женщине хватило самообладания только на то, чтобы соблюсти формальный тон, сдержаться от обвинений она не смогла.
— Дамы? — Крексону, наконец, удалось отцепить руки Патриции от своей шинели, и он переводил вопросительный взгляд с одной собеседницы на другую.
— Инспектор, эта демоница вскрыла дверной замок, привела в дом полоумного, который разгуливает голым, и угрожала, что они сожрут меня, если я не сделаю им сэндвичей. Вы должны и обязаны забрать их в участок ! — миссис Хапсон смотрела на собеседника безумными глазами и трясла руками в воздухе.
— Вы действительно снова курили шалфей, дорогая? — как можно ласковее поинтересовался Крексон, заглядывая в глаза женщины.
— Нет, что вы, я лишь зажгла священную курильню у себя в комнате, чтоб отогнать злых духов. Понимаете, сначала демоница вскрыла дверь, потом этот голый бесноватый мужчина на кухне. Как ещё я могла обезопасить себя от нечистых сил? — оправдывалась миссис Хапсон.
— Вскрыла дверь? — инспектор повернулся к мисс Холлс, всем своим видом демонстрируя возмущение.
— Патриция каждое полнолуние врезает новый замок, чтобы я не могла попасть в свой же домой. Прикажете мне ночевать на улице? Что ещё мне оставалось, кроме как воспользоваться отмычками? — не скрывая недовольства, ответила Ширли и добавила, — но, что до остального, никто никого не обещал сожрать. И уж, тем более, Жозе не разгуливает по дому голый, за это я ручаюсь.
— Кстати о Вакса, где он? — инспектор уже почти полностью успокоился и принялся расстёгивать шинель.
— На кухне. Готовит вам завтрак, — обаятельно улыбнулась кицунэ.
— Томас, — снова заломила руки миссис Хапсон, — говорю вам, её бесноватый дружок орудует там совершенно голый!
— Никакой он мне не дружок. Чтобы прекратить этот фарс, предлагаю всем сходить на кухню, — устало предложила хозяйка дома, забрав у Крексона шинель, чтобы разместить её на кованой вешалке рядом с подставкой для зонтов.
И они пошли. Все вместе. Инспектор пропустил женщин вперёд, как этого требовал этикет. Миссис Хапсон что-то бубнила себе под нос, а Ширли недовольно морщилась от запахов шалфея и лёгкого сумасшествия. Когда дверь в кухню открылась, трём парам глаз предстала изумительная картина. Вакса стоял лицом к плите в цветастом переднике, оставшимся после одной из уволившихся кухарок. На сковородке в руках кока что-то шипело, исторгая душистый пар. Передник был маловат крупному мужчине, поэтому немного не сходился по ширине бёдер сзади, оставляя на виду округлые и упругие, но совершенно голые ягодицы. Одежды Жозе нигде не было видно.
Дверь за спиной инспектора, стремительно вошедшего в кухню, захлопнулась чуть раньше, чем раздался торжествующий крик Патриции: «Я же говорила!». Помощник мисс Холлс обернулся на шум и улыбнулся инспектору, приветственно махнув деревянной лопаточкой, край который маслянисто поблёскивал в тёплом свете газовых рожков.
— Что тут происходит, Вакса?! — практически закричал Крексон, багровея от возмущения.
— Готовлю вам завтрак, сэр. Королевский, гретанский: с пряным пориджем, жаренным в сахаре беконом, яйцами по-бычьи, рыбными колбасками в кардамоне и гороховым киселём.
— Потрудитесь объяснить, почему вы делаете это в таком виде! — и всё же инспектор сорвался.
Вакса оглядел себя и будто сам только что увидел, что стоит перед Крексоном в одном фартуке. Но его реакция была менее эмоциональной, чем следовало бы в подобной ситуации. Возможно, потому что на Жозе, помимо фартука, по-прежнему был надет его счастливый берет.
— Дело в том, что от моей одежды сильно пахнет морем, тюремной камерой и непосредственно мной, а во время приготовления традиционного гретанского завтрака, очень важно чувствовать запахи на каждом этапе готовки, если не хочешь, чтобы едока потом пронесло. Я бы очень не хотел инспектор, чтобы наши с вами отношения осложнились таким обстоятельством. Переодеться во что-то более подобающее у меня не было возможности, ведь все мои вещи остались на «Эдо», а на кухне из одежды был только фартук. Если бы я предполагал, что кто-то сюда войдёт, то не позволил бы себе такой рискованный манёвр.
Крексон растерялся. Раньше он слышал о королевском гретанском завтраке, но считал его чем-то вроде анекдота. Сейчас на кухне пахло не просто вкусно, а божественно аппетитно, и трудно было представить, что где-то, в этой богеме ароматов притаился дуэт горохового киселя и рыбных колбасок с кардамоном. Инспектор слышал, что королева Грегория, восседавшая последний двадцать лет на троне Великогретании, была эксцентричной особой, поэтому предполагал, что слухи о её вкусовых предпочтениях если не выдумка, то очередная странность. Быть может, чтобы приготовить еду для гурманов и в самом деле нужно разоблачиться до самого основания, но к деликатесам, сотворённым в таком виде, Томас был не готов.
— Я буду только кофе, Вакса. Оденьтесь. Жду вас в гостиной. И не готовьте больше в таком виде, прошу, в доме дамы, — и Крексон, сам удивлённый своей мягкости, вышел из кухни.
