Сжимает время хрупкие ладони…
Я себе иногда удивляюсь,
Почему, написав обо всем,
Я о главном, о важном, о нужном
Не смогла написать ничего?
Почему не смогла написать я
О любви к близким людям своим?
Их любовь никогда не иссякнет,
Как моя не иссякнет и к ним.
Эти самые близкие люди —
Папа с мамой родные мои.
Они центр всего в моей сути.
Они все мои в жизни пути.
Это воздух, которым дышу я.
Это мир, на который смотрю.
Это все, что когда-то скажу я,
И все то, что я сделать смогу.
Это просто и емко, как данность.
Это то, что дарует мне свет.
Это вся моя чудная странность.
Это каждый шажок моих лет.
Это все, из чего состою я.
Это каждая клетка внутри.
Это вечность, что небо дарует,
Это суть моей детской мечты.
Богом данный подарок – возможность
Быть ребёнком в их трудной судьбе —
С благодарностью я принимаю
И завидую даже себе!
Моё сердце всегда будет биться,
Каждым стуком крича:" Я люблю!"
Лишь с одним не смогу я смириться,
Что я мало взамен отдаю…
Все знают, что такое погружение,
Когда до самой сути дотянул.
Но есть такое слово – прилунение —
Когда ты в неизведанность шагнул.
И в жизни это действо очень важное,
Открытию великому сродни.
Как если б, написав письмо бумажное,
"О, Эврика!" – вскричали дикари.
И тот, кто прилунение испытывал,
По-новому увидел красоту,
Которую не каждый, может, видывал.
Увидев же – оценит высоту!
Как будто бы приливами-отливами
Спешит луна нас в тайну окунуть.
И сразу огласится переливами
В нас внутренняя творческая суть!
И если мы по жизни прилуняемся,
Мы высшую материю творим!
Впоследствии мы очень удивляемся —
Никто нас прилуняться не просил…
Никто нужды в твореньях не испытывал.
Понятней им шаблонный ритуал.
А ты на благодарности рассчитывал,
Когда им прилуниться предлагал?
Снабдил их кораблем и луноходами,
Чтоб видели, что видел уже ты,
Но быть хотят земными шагоходами,
Ведь им не нужен свет твоей Луны.
Нельзя дарить землянам брошку лунную,
А я, глупышка, то не поняла…
Они мечтали брошь купить латунную,
А я им золотую отдала!
Цена подарка им, слепцам, неведома.
Они привыкли кашу дома есть.
Но я-то лунный суп уже отведала!
Летала я! А мне сказали сесть…
Сказали, что луна… она обычная.
Сказали:"Кушай кашу и расти!"
Пусть буду для кого-то неприличной я,
Но попрошу их кашу унести.
P.S.
Но жизнь… она такая штука сложная.
Не знаешь, где станцуешь, как споешь…
И творчеством – каретой неотложною —
Кого-нибудь когда-нибудь спасешь!
Пусть кажется, что ты один «лунатишься»
И думаешь, что лишний на Земле.
Пока ты на своей волне горбатишься,
Найдется тот, кто вспомнит о тебе…
…Да здравствуют лунатики отменные!
Да здравствуют земные чудаки!
Сегодня «пообедала» отменно я.
Ведь угощали мэтры-знатоки!
Я поняла, что Время неизбежно
Являет нам таинственный свой лик…
У колыбели, встретив безмятежно,
Ведет вперед под детский светлый крик.
Оно в тумане детства растворяясь,
Течет вокруг, как матери тепло.
И мы плывем, так бережно качаясь
В ладонях светлых, – в завтра…далеко…
Плывем вперед, не зная,не гадая,
Где есть начало, Времени конец…
Оно нас ввысь быстрее поднимает,
И мельком видим мы его венец…
Смеемся мы, затянутые танцем,
Мы в толще Времени летящего пари́м!
И в вихре лет сверкают ярким глянцем
Его глаза…и наши вместе с ним…
Но вот уже мы им пренебрегаем,
Забыв о нем, не слыша его зов.
И больше Время мы не вспоминаем,
Нырнув в свое болото ленных снов.
Сжимает Время хрупкие ладони,
Дрожит вокруг воздушная вуаль,
Но мы его вперед дыханьем гоним.
И нам его нисколечко не жаль!
И вот оно несется, спотыкаясь,
Как черный конь – ужасный, вороной!
И мы кричим, на кочках сотрясаясь,
Свое нелепое и глупое: «Постой!»
И яркий свет за резким поворотом
Нам бьет в глаза!… А Времени уж нет…
Оно теперь к другим ушло заботам
И затушило свой волшебный свет…
…Не знаем мы, увидимся ли снова…
Неведом нам его дальнейший путь.
От будущего Время – до былого —
Никто не в силах в мире развернуть!
Я не знаток архитектуры.
И таковою не была.
Но отношение к культуре
Всю свою жизнь имела я.
Услышав слово " архитектор"
Я представляла лишь того,
Кто со́здал зодческий шедевр.
Из ничего воздвигнул все.
Архитектура – это чудо.
"Картина" в камне и мечта.
Её шаги слышны повсюду,
До нас дошедшие в веках.
Но я того не представляла,
Что мастер есть ещё такой:
Своих бровей он архитектор.
И в основном весьма плохой.
Бровей таких узреть "шедевр"
На каждом сможете шагу.
Свалялись брови словно фетр
И его линии – на лбу.
Старался мастер-архитектор!
Сначала брови ловко сбрил…
Потом повыдергал пинцетом
Наверно, то, что не добрил.
Потом уже – архитектура.
Широкий чёрный бровный дом.
О боже мой! Карикатура!
Итог плачевен… Лепрекон!
Марфутка видно из "Морозко"
Их вдохновителем была!
Сурьмой рисуя свои брови
Такой "шедевр" создать смогла!
Не хочу хвалиться чем умею.
Слава богу я ещё тружусь!
Ни о чем я в жизни не жалею.
Верю, что ещё я пригожусь.
Верю, что рассветы и закаты
И начнут, и завершат мой день.
Верю, что под жгучим ярким солнцем
Я не превращусь в большую тень.
Верю, что надежда не оставит
В чёрный день меня без своих крыл.
Что дурное слово не ославит
Ни меня, ни тех, кто рядом был.
А ещё я очень сильно верю,
Что всегда услышу я тебя.
Даже за глухой пудовой дверью,
Верю, что услышишь ты меня.
Верю, что я верить не устану
Никогда, нигде и никому.
Что любить тебя не перестану,
Если ты обидишь, то прощу.
Верю, верю, я, поверьте, верю,
В бога верю, чудо и любовь.
И еще в одно я твердо верю —
В правду стихотворцев и стихов.
Не оставляй меня в пути.
Не покидай меня, надежда.
Все тяжелей вперёд идти.
И мы не те, что были прежде.
Хочу забыть, как тяжкий сон,
Свои ошибки и чужие.
Я не желаю бить поклон,
Покуда идолы гнилые.
Я ненавижу кандалы,
Причём в любом возможном смысле.
Я ненавижу похвальбы,
Неидентичность слов и мыслей.
Я не хочу идти туда,
Где я себя не ощущаю.
Где нет знакомого лица,
Туда, где я душой нищаю.
Но нам дана одна тропа.
Там круче горы. Глубже море.
Длиннее ночь. Грязней весна.
Там больше слез. Чернее горе.
Тропу не в силах изменить
Ни чей-то стон, ни чей-то голос.
И каждый может только жить,
Пытаясь встать ногой на тормоз.
Быть может, тормоз отказал…
А ,может быть, у нас нет силы…
Мудрец какой-то нам сказал,
Что уравняет всех могила.
И тех, кто шёл босым по ней,
И тех, кто шёл по ней обутым.
Кто мчал на тройке лошадей,
Иль был горбатым и согнутым.
Кого б ни встретила в пути,
Почти любой судьбу склоняет.
Но путь иной себе найти,
Наверно, лишь чудак желает.
А может, вовсе не чудак.
Пусть кто-то скажет —сумасшедший…
Но он проложит свой путь так,
Что станет первым из дошедших.
О чем я думала всегда,
Когда себе большой казалась?
О том, что есть моя звезда —
И до неё всего лишь малость.
Не споря с собственной судьбой,
Не зная страха и сомнений,
