ПРОЛОГ
Поздним летним вечером, когда солнце медленно опускалось за горизонт, мужчина в дорогом черном плаще зашел в таверну «Вечный странник». Его лицо было скрыто капюшоном, а рука сжимала в кармане приготовленный амулет переноса. Незнакомец был осторожен. Ведь в Грэдстоуне собиралась самая разномастная публика. И даже в этой с виду благопристойной таверне заранее не знаешь, кого встретишь.
Мужчина прошел через весь зал к двуместным столикам — негласным правилом в этом заведении было сесть за такой столик и ждать готового взяться за заказ головореза.
Грэдстоун — город воров и мошенников — пользовался дурной славой во всем Королевстве Тего. Отбросы общества и аристократы, желающие с их помощью решить деликатные вопросы, встречались и договаривались о сделке именно в стенах «Вечного странника».
Мужчина в темном плаще явно относился к аристократии. Спину он держал гордо, а длинные волосы, прядь которых случайно выбилась из-под капюшона, свидетельствовали о его высоком происхождении.
Он сел за деревянный столик и щелкнул пальцами. Подавальщица с пышными формами появилась перед ним как по мановению волшебной палочки.
— Кружку пива, — негромко сказал он и бросил на стол десять фортинов.
— Да, господин.
Девушка исчезла, а из-за общего стола поднялся мужчина в темно-коричневых лохмотьях. Его немытые волосы были собраны жгутом в хвост и доходили до плеч.
— Доброго вечерочка, господин. Не угостите ли пивом? — навис он над темной фигурой.
Незнакомец, мельком глянув на него, кивнул:
— Я ждал тебя, Бродяга.
— Приятно слышать, господин, — кхекнул мужчина.
«Значит, я не ошибся», — подумал аристократ.
Подавальщица поставила на стол пиво.
— Что угодно господину? — поинтересовался Бродяга, взял кружку и звучно отхлебнул пенный напиток. — Слышал, господин ищет что-то необычное. Не свиток, не шкатулку и не нож...
«Стоит поинтересоваться у пары знакомых, как это становится известно ворам», — с горечью подумал аристократ, который очень хотел сохранить дело в секрете. Оно было очень деликатным и опасным. Очень опасным.
— Нечто невещественное, — поддакнул он, сдвинув брови. — Сможешь достать? Люди говорят, ты умеешь ходить по мирам.
— Возможно, — лукаво ухмыльнулся мужчина и залпом выпил пиво, — смотря что и смотря какова будет предложена цена.
— Сколько ты хочешь за душу?
— Душу? — мужчина почесал небритый подбородок. — Мужскую или женскую?
— Женскую.
Аристократ волновался, и это было понятно. Говорили, будто среди головорезов, промышляющих в Грэдстоуне, есть дракон по кличке Бродяга. Он появляется редко и берет самые сложные и дорогие дела. В Королевстве Тего недолюбливали и боялись драконов, ведь это высшая раса не идет на контакт с людьми, живет особняком в своем драконьем Королевстве Доцео и презирает магов.
— Добуду, но и ты, маг, отдашь мне нечто ценное, — щелкнул зубами Бродяга, и аристократ вздрогнул — ему показалось, что он увидел на месте полусгнивших зубов драконью пасть.
— И что же?
— Наклонись.
Незнакомец послушно пододвинулся к Бродяге, и тот что-то прошептал ему. Аристократ, побледнев, резко отпрянул назад и впился пальцами в стол. В его глазах плескался первородный ужас.
— Согласен? Другого мне не надо.
— Чудовище! — пораженно прошептал аристократ, и капюшон упал с его головы.
Мужчина не был красив, и знал это. Слишком тонкие черты лица делали его похожим на хорька. А узко посаженные глаза немного косили. Особенно когда он боялся.
— Зато ты сможешь сделать с ней всё, что захочешь, некромант, — хищно проговорил Бродяга и встал: — Даю на раздумья ночь. Завтра утром меня здесь не будет.
— Со-согласен! — выдохнул аристократ и вытер со лба пот.
— По рукам, — кивнул Бродяга и позвал подавальщицу: — Еще пива мне и моему другу.
ГЛАВА 1
Вот уже год я вижу один и тот же сон. Он сводит меня с ума, наполняет душу гнетущей тяжестью. Каждую ночь, если только не забываюсь беспробудно после многочисленных занятий, я заново переживаю потерю. Сердце рвется на части от невозможности всё вернуть.
Вот я иду по разбитой серой тропинке. Кочки, неровности — я бормочу себе под нос, что именно из-за них не может уснуть мой малыш. Я качу перед собой люльку на колесах и уговариваю малыша уснуть. Напеваю ему песенку.
Во сне я уверена, что у меня есть ребенок.
Я иду мимо странного девятиэтажного дома с многочисленными окнами. Он совсем не похож на королевский дворец или мой родовой замок, но такой же высокий.
Кусты, деревья вокруг тропинки — все это светло-салатовое, как в самом начале лета. Жасмин. Да, я вижу огромные кусты жасмина. Вдыхаю их аромат.
Деревья, могучие и высокие, склоняются к нам, и получается арка, под которой мы гуляем. Очень живописно, пусть и запущенно. Эдакая аллея, как в благородном поместье. Мне нравится гулять здесь еще и потому, что тут тише.
Тише, чем где? Во сне я этого не знаю.
А потом появляется он — высокий и сильный мужчина с трехдневной щетиной на лице и длинными — по грудь — угольно-черными волосами. Они развеваются на ветру, когда он едет в мою сторону. Едет не на коне, а на велосипеде.
Сколько я ни спрашивала служанку, она лишь пожимает плечами и говорит, что не слышала этого слова. Но я-то знаю, что эта железяка — именно велосипед!
Мужчина летит ко мне на нем, а деревья вокруг дрожат. Кусты поменьше клонятся от него в стороны к земле и ложатся, как примятая ладонь трава.
Он останавливается рядом со мной. Брови нахмурены, глаза внимательно изучают меня и подавляют тяжелым взглядом.
Одет он во что-то несуразное темно-зеленого цвета. За спиной рюкзак.
— Пойдешь со мной, — глухо говорит он и хочет схватить меня за руку.
— Вы что? — я с коляской отхожу от него подальше. — Не трогайте!
Да, сегодня во сне я вспомнила, как правильно называется люлька на колесах — коляска! Такое случается нечасто. Обычно во сне я переживаю это событие одинаково. Думаю тоже одинаково.
— О нем позаботятся, не переживай, — говорит он и перекрывает мне проезд своим велосипедом.
Спереди, сзади и на колесах его велосипеда горят огоньки. Мне становится страшно. Я пячусь и пытаюсь повернуть коляску, думая, что передо мной ненормальный и он опасен. И позвать некого — я одна в этой пустынной аллее за девятиэтажным домом. Во сне я понимаю, что нужно позвать на помощь, но если кто-то и увидел меня в окно, все равно ничем не поможет.
Я тянусь к сумке, пристегнутой к синей коляске, и хочу что-то достать, но что именно ищу — не знаю… не помню этого слова. В сумке лежит столько ненужных вещей, что я не могу выцарапать нужную.
Мужчина хватает меня за руку и… происходит что-то страшное — меня пронзает током. Я застываю.
Самое пренеприятное ощущение во сне — стою и двинуться не могу. Открываю рот — а крика не слышно.
