Боль захлёстывала Эрика волнами, соль разъедала каждую царапину. Вода плескалась у ног, а по спине пробегал пронизывающий до костей озноб. Он попробовал было повернуть голову и застонал. Пошевелиться не получалось. Но почему?
Корабль! Он был на корабле. Шторм, худший из всех, которые Эрик когда-либо переживал, обрушился на них быстрее молнии. Корабль загорелся и развалился, пороховые бочки взрывались не переставая, и Эрика выбросило за борт. Он пытался позвать на помощь и нахлебался воды. От каждого вдоха саднило, едкий на вкус пепел щипал язык. Грудь сдавило. Однако всё это говорило о том, что он жив. Ему удалось спастись.
Сквозь боль пробилось мягкое пение. Поначалу оно было негромким и печальным, как далёкий зов китов. Чьи-то пальцы гладили лицо Эрика, смахивая с содранной кожи соль и песок. Та мелодия и ласковое прикосновение превратились в свет в конце туннеля, и Эрик стремился к ним что есть мочи. Нежный голос становился громче и крепче. Солнце било в закрытые веки. Эрик усилием воли открыл глаза и изумлённо вздохнул.
От неё, освещаемой сзади тени, захватывало дух. Черты её были столь же размыты, как и слова её песни, но прикосновение ладони к щеке Эрика было таким ласковым, что он неосознанно потянулся к ней. Незнакомка опустила его голову обратно на песок. Эрика охватил тёплый трепет. «Спасён, – подумал он, – я спасён».
Должно быть, она сильная, раз вытащила его из-под обломков. А ещё добрая, раз рискнула ради него жизнью. Голова Эрика была занята сладкими переливами её песни. Незнакомка и её голос были единственным, что стояло между Эриком и участью утопленника. И они ускользнули от него, словно песок сквозь пальцы.
Жаркое солнце стояло высоко над белыми домами с красными крышами, уютно расположившимися на побережье Межоблачного залива Велоны. Тёплые ветры обдували мощёные улицы и каналы, а сквозь рябь волн слышались голоса. Мягкие ноты песни, столь же весёлой, сколь и далёкой, доносились с пирсов. Эрик повернулся в сторону мелодии и шаркнул ногами ей в такт. Воздух в том месте, где он только что стоял, рассёк меч.
– Не успела! – крикнул Эрик, уводя одну ногу назад и наклоняясь.
Толпа зашумела. Причал над ними загрохотал, и соль посыпалась вниз, словно снег. Эрик окунул саднящие руки в мелководье. Напротив по краю площадки для состязаний расхаживала Габриэлла, подруга детства и единственный человек, который регулярно превосходил Эрика в фехтовании. Её взгляд скользнул от ладоней Эрика к его лицу. Она широко улыбнулась, смуглая кожа блестела от пота и морской воды. К мечу прилипли водоросли.
Поначалу еженедельные бои не были каким-то примечательным событием. Так принц и его друзья пытались привлечь к тренировкам простой народ, который иначе никогда не познакомился бы с мечом. На этой неделе они только-только взялись за настоящие клинки. Эрик собрал друзей в укромном уголке на пляже под последним причалом. Чтобы укрыться от любопытных взглядов, он натянул между стойками кусок старой парусины. Это не сработало, и за последние три месяца число наблюдателей лишь возросло. Маленькая площадка для состязаний – всё, что Эрик мог противопоставить постоянному страху перед пиратами, который завладел Велоной в последнее время: каждую неделю всё новые города переживали набеги и погромы.
– Ты чересчур самоуверен, – сказала Габриэлла, закатывая сырые рукава до локтей. – Будь я пиратом, ты бы уже сыграл в ящик.
Габриэлла – единственная из собравшихся пережила пиратский набег. Поначалу схватка носила шуточный характер, но теперь приобрела острый оттенок.
– Будь ты пиратом, у нас были бы проблемы посерьёзнее…
Габриэлла дёрнулась и почти зацепила руку Эрика остриём. Тот отпрянул.
– Ты всегда поддаёшься желанию трепать языком, – заметила Габриэлла, делая новый выпад. – Бои в реальности – это тебе не сказочки. Никто не станет ждать, пока ты выговоришься.
– Тогда останови меня. – Эрик встретил Габриэллу на полпути, блокируя двумя кинжалами её клинок. Они сошлись посередине площадки. – И не бойся меня перебить.
– Это я запросто. – Габриэлла широко улыбнулась. – Наш Прекрасный Принц.
Эрик рассмеялся. Вот почему ему нравились их утренние тренировки. Такие поединки – хороший способ расслабиться и выяснить, какая помощь нужна людям, прежде чем он приступит к своим обязанностям. Решат ли эти бои все проблемы Велоны? Нет. Помогут ли они спастись хоть кому-то? Возможно. Чувствовал ли себя Эрик благодаря им частью толпы, обыкновенным жителем залива, а не принцем, которого всегда держат на расстоянии вытянутой руки? Однозначно.
– Всякий раз, когда ты так меня называешь, – сказал он, – это выводит меня из себя.
– Я трепещу, – поддразнила его Габриэлла, кладя свободную руку на сердце. – Давай, докажи.
Эрик обхватил кинжалы по-другому. Он нанёс отвлекающий удар по её левой руке, меч Габриэллы царапнул его клинки со сводящим зубы скрежетом. Она оттолкнула принца, и они принялись кружить друг вокруг друга. Эрик ударил в сторону Габриэллы, но та увернулась. Бешено пульсирующая в ушах Эрика кровь заглушала хлюпанье их шагов.
– Ты собираешься драться? – спросила Габриэлла.
Эрик направил один клинок в Габриэллу, загоняя ту вправо, и нанёс удар левой туда, куда Габриэлла была вынуждена ступить. Габриэлла пригнулась, уворачиваясь, и кинжал задел лишь рукав. Толпа взревела.
Кто-то позади Габриэллы крикнул:
– Задай ему жару!
– У него слабая правая! – воскликнул Ванни, лучший друг Эрика, а в данный момент его злейший враг.
Габриэлла ринулась атаковать его справа. Эрик притворился, что споткнулся, отводя правую руку назад. Габриэлла сделала выпад, и Эрик взмахнул кинжалом. Их клинки сошлись. Ответный удар отправил меч Габриэллы в воздух. Он с плеском приземлился у неё за спиной, исчезая в мутной воде. Эрик бросился к Габриэлле, ожидая, что та кинется за мечом, но девушка присела, встречая его. Плечо Габриэллы врезалось в живот Эрика и вышибло из него воздух. Руки Эрика ослабели, лезвие кинжала бесполезно отлетело от воротника Габриэллы. Та схватила Эрика за лодыжки и принялась стягивать с него сапоги. Он приставил дрожащий кинжал к её шее. Габриэлла застыла.
– Что ж, – произнесла она, стоя на четвереньках. Её слова заглушала сырая рубашка Эрика. – Не самый постыдный из моих проигрышей.
Эрик не припоминал ничего подобного. В набеге, вынудившем Габриэллу ребёнком переехать на берег залива, была убита её сестра Мила, и теперь Габриэлла тренировалась со своей тётей практически каждый день. С тех пор как Габриэлла привыкла к титулу Эрика, всякий раз в тренировочном поединке ей хватало наглости наставить ему куда больше синяков, чем позволяли себе его наставники.