Посвящается моей очаровательной племяннице Оливии и всем принцессам мира
To my charming niece Olivia, and all the princesses in the world
Глава 1
в которой я слушаю предсказание Вещей Булочки и нарушаю волю отца
– Ты ведь знаешь, что мы тобой гордимся, солнышко?
– Да, папа.
– И что всё королевство тебе очень благодарно…
– Да, папа.
– Умница моя.
Он поцеловал меня на ночь, поправил одеяло и направился к двери. Я честно сдерживалась до последнего, но тут не выдержала:
– Ненавижу-ненавижу драконов!!
– Тсс… – Папа беспокойно заозирался. – Нехорошо так говорить про будущего супруга.
– Откуда ты знаешь, что он возьмет меня в жены? А вдруг просто слопает?
– Ну что ты, солнышко, всё это досужие сплетни.
Однако я уловила-таки нотку сомнения в голосе.
– Но точно ведь никто не знает! – настаивала я. – Никому неизвестно, что происходит с принцессами, которых забирают драконы. Все, конечно, предпочитают утешаться красивыми сказками и поднимать кубки за здоровье молодых, в то время как новоиспеченный жених, возможно, закусывает невестой!
Папа у меня невысокого роста, но, когда делает вот такое серьезное лицо, как сейчас, то тут же становится очень внушительным – сразу ясно, кто здесь король, и что спорить бесполезно.
– Оливия Виктима Тринадцатая, я более не желаю слушать подобные речи. Мы свято чтим древний договор между драконами и людьми. Поэтому завтра на рассвете ты будешь торжественно передана в руки, вернее, лапы Якула Кроверуса, повелителя Горы Стенаний и Ужасов. Мы уже и помост выстроили. Что я скажу плотникам?
Да знаю я про этот помост! Всю неделю под окнами башни стучали. Он и шторками снабжен. Папа сказал, мол, для красоты, но я-то догадалась: это на случай, если дракон решит сожрать меня прямо на месте. Так и вижу эту сцену: из-за занавески доносится чавканье и смачная отрыжка, а первый советник Иезуитус поясняет зрителям, что волноваться нечего, и молодые всего лишь приступили к праздничному обеду.
Нет, вы не подумайте, папа у меня хороший, просто он Бессердечный Король. Но всё равно очень меня любит – так, как только может любить человек, у которого нет сердца. Кстати, последнее обстоятельство мы выяснили совершенно случайно. Так, во время очередного планового осмотра у королевского лейб-медика вдруг оказалось, что этот орган отсутствует. Сперва все, конечно, переполошились, а врач даже заявил, что без сердца королю жить не положено, но когда наш придворный палач прошёлся под его окнами с секирой, тут же согласился, что это всего лишь особенности строения.
Тогда-то королевство и решено было переименовать в Бессердечное и сменить форму у придворных на более зловещую. Строились разные догадки относительно произошедшего, и лишь через какое-то время удалось установить, что на папу наложили заклятие, так что он попросту не помнит, где и при каких обстоятельствах потерял сердце. Переживал, конечно, поначалу, но потом привык. Он у меня по жизни оптимист и действительно искренне верит, что со мной всё будет хорошо.
Когда он ушёл, я вылезла из постели, покормила своего паука Магнуса и решила потренироваться в принятии жертвенных поз.
– Я покорна своей судьбе! – восклицала я, встав на колени и молитвенно сложив руки.
– Надеюсь, моя бренная плоть не вызовет у вас несварения, – произносила я едва слышным и очень самоотверженным голосом.
Придумать что-то более оригинальное никак не получалось: зеркало постоянно хихикало и сбивало настрой.
Конечно, в тайне я надеялась, что мне не придётся всё это завтра говорить, но лучше подготовиться, на всякий случай. В такие моменты от принцесс ждут красивых возвышенных речей, и неловко получится, если я буду мямлить что-то неразборчивое.
Я вернулась в кровать, взяла с тумбочки ночник и потрясла его. Рыбки тут же проснулись, засуетились и начали светиться.
А платье? – спохватилась я. – Наверное, нужно было заказать что-то белое, но универсальное – чтоб и на свадебное похоже, и, в случае чего, в саван удобно было перекроить. На полпути к двери я повернула обратно: поздно, придворная модистка уже спит. Единственная, кто мог бы мне помочь – фея со скороножницами, но у неё заказов тьма, на год вперёд. Да и папе я обещала не переступать порог комнаты до завтрашнего утра.
Я вздохнула и взяла с комода гребень для придания блеска.
– Ах, какие у вас восхитительные локоны, принцесса, – льстиво проворковал гребешок. – Аки златый плащ.
Я высунула язык:
– Подлиза!
Но всё равно приятно.
Отсчитав положенные по числу лет семнадцать раз, вернула гребень на место и прошлась по своему златому плащу следующим – для придания объема. И в тот момент, когда потянулась за третьим – с ароматом орхидей, за окном послышался шум, и в проёме мелькнули рыжие завихрения. Не знай я Мику, решила бы, что снаружи пожар.
Я тут же бросилась к окошку. Мика висел, вцепившись одной рукой в кладку, другой – в плющ, и обратив ко мне умоляющий взор. В зубах он держал совершенно ужасную шляпку.
Я схватила его за уши и, пыхтя, кое-как втащила в комнату. Оба без сил повалились на пол.
– А дверь на что? – спросила я, отдуваясь.
– Так там же стража! – пояснил он, выплюнув шляпку и потирая уши. – Чтоб не вызывать подозрений.
– Да нет там никого! Сегодня же турнир, папа пораньше всех отпустил. К тому же, ты мой паж, так что, в любом случае, не вызвал бы подозрений.
– Решил подстраховаться, – сказал Мика, почесывая ладони.
– Ах да, папа велел ядовитый плющ на стене посадить, чтоб рыцари не шастали.
Мика возмущенно вскочил на ноги:
– Какой у тебя папа…Бессердечный!
– А то! Зачем пришёл-то? Попрощаться?
– Ты правда ничего не знаешь? Вещая Булочка в городе!
– Не может быть! – ахнула я.
– Точно тебе говорю. От верного источника узнал: прибыла час назад, сеанс состоится на заброшенной золоторунной фабрике. Всего одну ночь, к рассвету уедет. Так что давай, пошли. – Он схватил меня за руку и потащил к окну.
– Погоди… – Я уперлась носками в пол. – Я не могу пойти. Меня, между прочим, завтра в жертву приносят. Я должна морально подготовиться.
– Шутишь? Знаешь, чего мне стоило пригласительные достать! – возмутился паж.
– Извини, вот если бы в любой другой день… – Я вздохнула и присела на краешек кровати.
– Да какой ещё другой! – Мика принялся расхаживать по комнате, размахивая руками и пытаясь меня урезонить. – Да в королевствах, что ни день, принцесс драконам отдают. А вот Булочка неизвестно когда в следующий раз приедет.
Я, разумеется, понимала, что он прав.
– Я просто пытаюсь быть послушной дочерью, – сказала я, кротко опустив взор. – Папа запретил мне переступать порог комнаты до завтрашнего утра.
– Так мы же через окно полезем! – обрадовался Мика. – Мы быстро: только туда и сразу обратно. Кстати, ты видела шторки на помосте? Плотные такие, из бархата…
