Леонид Зорин - Присядем перед дорогой. Вместо напутствия

Присядем перед дорогой. Вместо напутствия
Название: Присядем перед дорогой. Вместо напутствия
Автор:
Жанр: Современная русская литература
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2020
О чем книга "Присядем перед дорогой. Вместо напутствия"

Зорин Леонид Генрихович родился в 1924 году. Окончил Литературный институт им. А. М. Горького. Автор многих книг прозы и около полусотни пьес, в том числе “Покровских ворот”, а также романов “Старая рукопись”, “Странник”, “Злоба дня”, мемуарных книг “Авансцена” и “Зеленые тетради”.

Бесплатно читать онлайн Присядем перед дорогой. Вместо напутствия


© Зорин Г. А., 2020

© Издательство «Aegitas», 2020


Все права защищены. Охраняется законом РФ об авторском праве. Никакая часть электронного экземпляра этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

* * *

1

– Пьеса, возможно, была недурная, – вздохнул Паскаль, – но финал невесел. Несколько комьев песка и глины.

Прислушались. Перешли на печи.

2

Мир призрачен. И нет беды большой, что призраки всё ближе, всё милее. Чужая жизнь становится своею. А собственная кажется чужой.

Так грустно осознать, что забвение, которое неизбежно становится уделом даже весьма достойных и вовсе не бесталанных авторов, естественно и закономерно. Лишь несколько одержимых книжников и профессиональных исследователей помнят забытые имена.

Тхоржевский оставил всего две строчки, но ведь оставил! Вот и сегодня нет-нет, а кто-нибудь произнесёт: «Лёгкой жизни я просил у Бога, лёгкой смерти надо бы просить». Кто знает Мея? Никто не задумается об участи этого выпивохи, а между тем это был даровитый и примечательный человек. Кто вспомнит поэта Ивана Никитина? Разве что только первую строчку «вырыта заступом яма глубокая…». Да, есть такая народная песня. Про Трефолева и вовсе не слышали.

– Голубчик, – скажет мне собеседник, – такие жалобы делают честь вашему сердцу, но не рассудку. Каждому времени – свои песни, у каждой песни своя пора. И память наша – это не склад, набитый позавчерашней трухой. Память имеет свои пределы и лишней ноши вместить не может. Хотите, чтоб она вам служила? Не нагружайте её чрезмерно.

3

И всё-таки пришлось убедиться: литература – это память. Когда она с возрастом стала слабеть, впал в уморительную зависимость от блокнотиков и записных книжек, способных поместиться в кармане.


И никогда с ними не расставался. Забыть не могу, как однажды вносил в свой махонький кондуит вдруг вспыхнувшее на перекрёстке не бог весть какое соображение.

Но был убеждён, что риск попасть под колёса не столь велик, как риск утратить – и безвозвратно – некстати блеснувший протуберанец.

4

Память обширна и многолика.

Есть утилитарная память – она сберегает лишь то, что нужно.

Есть избирательная память – помню лишь то, что важно и дорого.

И есть эмоциональная память – память поэтов и мазохистов, она сохраняет всё то, что томит и не даёт утихнуть боли.

Она безотчётна и своенравна. Её невозможно проверить алгеброй и приручить волевым усилием. Ей надо благодарно довериться.

5

Один из самых жгучих вопросов, одно из самых частых сомнений, тревожащих каждого литератора: может ли стать предметом художества политика и всякая деятельность, связанная с этой взрывчатой сферой?

Возможно ли сосуществование двух космосов, двух полновластных стихий?

Ответ не может быть однозначен. И сложен, и одновременно прост.

Если рассматривать политику как воплощение идеологии, как средство, подчинённое цели, как мину замедленного действия, то, разумеется, лучше всего её представят эфир и пресса, красноречивый язык публицистики.

Искусства, рождённые на Парнасе, как уверяют его белоризцы, имеют особое назначение и молятся нездешним богам.

Шекспир недаром предпочитал писать о Гамлете и о Ричарде, но осмотрительно не заметил трагедии Марии Стюарт.

Он дорожил благосклонным вниманием рыжей девственницы на троне, и этот роскошный сюжет достался романтическому поэту, который родился в швабском городе на полтора столетия позже.

Наверно, великие столкновения должны отстояться и стать историей, чтобы однажды явиться вновь в произведениях искусства.

Не сомневаюсь, что в близком будущем талантливый молодой человек, прежде чем замахнуться на эпос, броситься в омут «романа века», отдаст свою неизбежную дань, переболеет драматургией и в поисках героя трагедии задумается об Иосифе Сталине.

Но если он сможет к нему отнестись как к историческому лицу, то я бы не смог на него взглянуть бесстрастными глазами писателя двадцать четвёртого столетия.

При нём я жил, хоронил умерщвлённых, я не способен к нему отнестись, как к Ричарду Глостеру или Макбету.

Когда я пишу, что мне не понять, чем лучше массовое убийство убийства одного человека, я думаю о кремлёвском горце – так окрестил его Мандельштам.

Я никогда не соглашусь, что тот, кто, не дрогнув, извёл, уничтожил почти миллион своих соотечественников, не злобный палач и кровавый преступник, а лидер и умелый хозяин.

Я не поверю, что время способно и даже вправе назвать злодея лишь историческим персонажем.

Нет, я не в силах к нему отнестись как к деятелю и как к хозяину. Я вижу, как ещё шевелится земля, под которой лежат его жертвы.

6

Немного остынув, я соглашусь: было бы любопытно понять, как складывается такой характер, какие знаки сошлись в тот день, когда явилось на белый свет это чудовище из бездны?

Сегодняшним людям мои слова, должно быть, покажутся преувеличенной, односторонней характеристикой столь сложной и многогранной натуры. Припомнят, что и Пётр Великий не в белых перчатках держал топор, которым рубил стрелецкие головы и прорубал окно в Европу.

Но я при нём жил, при нём дышал. При нём прозревал и пытался думать. Хотел самовыразиться и выжить всем обстоятельствам вопреки.

Я знаю, какой ценой оплачено моё естественное стремление не только уцелеть в этом жернове, но и сберечь свою душу живу, извлечь из себя хоть несколько стоящих, несколько жизнеспособных строчек, не сдуться, не выцвести, не пропасть.

Я часто слышу: «Пора уняться и не сводить с покойником счёты. Жить настоящим и верить в будущее». Я никогда не возражаю, больше не трачу ни гневных слов, ни убедительных аргументов. Ответы бессмысленны в той же мере, сколь глупы и унизительны споры. Я знаю, что страшный покойник жив.

7

Так уж сложилось, такая удача выпала этому супостату, что слава победы срослась с его именем, хотя перед началом войны он сделал всё, чтоб её проиграть, – безжалостно обезглавил армию, одних её командиров убил, других отправил в свои застенки, выкашивал лучших, незаменимых, всегда, неизменно, делая ставку на самых посредственных и бесцветных.

Казалось, его одолевала слепая, безотчётная ненависть к таланту, к яркости, к божьему дару. Казалось, что он исступлённо мстит за долгие годы своей ущемлённости, за то, что всегда он был обречён на скромное место, где-то в серёдке.

Что привело его в революцию? Неужто забота о бедных и сирых, боль за бесправных и угнетённых?

Или звериным своим чутьём он ощутил, что эта подпольная жизнь нелегала ему подходит, что он рождён для потаённого, небезопасного, качательного существования. Можно разбиться, можно пораниться, перемещаясь по краю, по лезвию, но можно и взлететь над судьбой, если сойдутся пути-дорожки, выпадет фартовая карта.


С этой книгой читают
В книге замечательного советского и российского драматурга, сценариста, прозаика Леонида Генриховича Зорина (1924 г.р.) собраны произведения, объединенные фигурой Костика Ромина, хорошо знакомого аудитории по знаменитому телефильму «Покровские ворота» (снят в 1982 году, режиссер Михаил Козаков, в главных ролях: Олег Меньшиков, Леонид Броневой, Инна Ульянова) и одноименной пьесе. Три повести и роман «Старая рукопись» охватывают период 1950–1970-х
Завершение истории, рассказанной в «Варшавской мелодии». Он и Она спустя тридцать лет случайно встречаются в аэропорту европейского курорта, но Он не узнает Ее… Или не хочет узнавать. Последняя встреча «не состоялась», возможно, потому, что она уже ничего не изменит, если не смогли ничего изменить те, предыдущие. Ведь если героев «Варшавской мелодии» разделяли границы государств, но объединяло неугасающее чувство, то персонажи «Перекрестка» друг
«Транзит» – это безмолвный гимн тому редкому чувству, которое мало кому доводится испытать. Совсем не молодые, уже ни на что не рассчитывающие люди вдруг… загорелись одним чувством. Они оба отчетливо сознают, что эта ночь – первая и последняя в их жизни. И отказаться от такого подарка судьбы они не могут и… не хотят! Они приняли это короткое счастье, посмели перешагнуть через общественное мнение…
Герой пьесы Ананий Семенович Гарунский обратился в психоневрологический диспансер с единственной просьбой: выдать справку, что он не состоит здесь на учете. Казалось бы, какая проблема? Но все оказывается не так-то просто…Леонид Зорин на экземпляре этой пьесы написал: «Посвящается замечательным актерам – Марии Владимировне Мироновой и Александру Семеновичу Менакеру». Все женские роли, естественно, исполняла Мария Миронова. А одну – единственную м
В книгу вошли четыре сказки – «Про бедного Иванушку», «Про непутевую бабу», «Про Семена Ложкаря» и «Сказочка про непослушных детей». Книга содержит нецензурную брань.
Роман с ноткой нового времени 18+. Роман основан на 99% реальных событиях – с одним процентом выдуманной реальности.Посвящается каждой душе, которая ищет свой путь… Душе, которая ищет свою родную душу среди тысяч, миллионов, миллиардов тел в надежде обрести истинную, предназначенную небесами Любовь всей своей жизни, чтобы засиять в тысячу крат ярче звездами своих сердец!
Истории несчастливой, безответной любви, обмана и предательства не раз ложились в основу литературных произведений. Будь то проза или стихи, драма или комедия.Свой взгляд на проблему в книге «Сердце под вуалью» представляет Зинаида Загранная. И с высоты прожитых лет дает молодым женам советы, как пережить подобную историю в собственной жизни.Философский и лирический материал книги будет интересен также специалистам сферы искусства.
Обыкновенный человек, уже не молодого возраста, гуляет по парку и продолжает вспоминать свою жизнь. Он – обыкновенный человек, ничем не примечателен. Если кто-то дошел до четвертой части, то значит, ему интересно. Еще не знаю, сколько будет частей, но пока будут. И помните, я такой же, как и вы, я просто – один из семи миллиардов!
Это произведение относится к жанру классического женского романа. В нем показана жизнь, с одной стороны, обычной женщины со всеми её радостями и проблемами, а с другой – женщины чрезвычайно эмоциональной, предано любящей близких, великодушной и щедрой. Её судьба такова, что она испытала безграничную, где-то даже эгоистичную, любовь своих родителей, счастье быть любимой женой, матерью и бабушкой, горе потери близких людей. Новое испытание судьбы б
Тому, кто остался в полном одиночестве посреди суровой пустыни, казалось бы, уже нечего страшиться. Остаётся лишь надеяться на лёгкую смерть или чудесное спасение. Но судьба приготовила ему и другие испытания. Ведь мир песка безжалостен: он не терпит слёз и быстро осушает их горячим солнцем, засыпает сердца, часто делая людей ленивыми на чувства… Будет ли в его жизни что-то ещё, кроме невзгод, унылого труда, человеческой жестокости, жадности и не
Терпеть все, что происходит между нами страшно, но еще страшнее отпустить.… Каждый день я смотрю в любимые глаза и молча молю меня отпустить. Просто взять и разорвать эту связь, потому что сама никогда не смогу этого сделать, как бы невыносимо больно мне не было. Я только сейчас поняла, насколько ОН безжалостен. Он держит меня рядом с собой, считая меня своей собственностью, вещью, которая принадлежит только ему, которую он никогда НЕ ОТПУСТИТ...
Моя история довольно проста: я получаю наследство от своего богатого папаши, бросившего меня сразу после рождения, и против своей же воли приезжаю в Лондон, получать подаренный судьбой приз - старинный дворец эпохи Средневековья. На кой черт он мне сдался? Все бы ничего, я готова продать его сразу же, как только наследство вступит в законную силу, но вот беда - дворец идет в комплекте с прекрасным зеленоглазым лордом....