1. 1
5 лет назад
- Это унизительно! - воскликнула, стирая с щёк слезы, выдёргивая предплечье из цепких пальцев отца.
- Унизительно? - пронзающим до костей тоном спросил папа, разворачиваясь ко мне, но не предпринимая попыток привлечь к себе. - Унизительно это когда твою единственную дочь трахает несколько безродных щенков под наркотой. Вот что унизительно.
- Они не... - запнулась, боясь произнести это слово, потому как, во-первых, грубо; во-вторых, боюсь разозлить отца ещё больше; в-третьих, не помню событий той ночи в точности до минуты. - Я бы... Я бы поняла, если бы они что-то сделали, папа, пожалуйста, не нужно! - взорвалась новой истерикой.
Меня всё ещё не отпустило в эмоциональном плане от событий прошлой ночи. А после вылившейся на меня ярости отца даже наоборот, накрыло новой волной паники, истерики и отвращения к самой себе.
- Перестань, - строго отрезал, подавая мне платок из кармана пиджака.
Дождался момента, когда я стёрла влагу с щёк, избавилась от соплей и перестала всхлипывать.
- С этого момента, Дина, ты делаешь то, что я тебе говорю; есть и пить будешь то, что я тебе даю; общаться будешь с теми, с кем я позволю; учиться там, где я тебе скажу; полюбишь и выйдешь замуж за того, на кого я тебе укажу - это понятно? - проговорил угрожающе, нависая надо мной тёмной тучей, не обращая внимания на напряжённую обстановку вокруг нас.
Большая часть персонала мед. заведения старалась делать вид, что ничего не происходит. Мужчина в дорогущем костюме и начищенных до блеска ботинках не тянет мешком за собой шестнадцатилетнюю девушку, которая заливается слезами и бьётся в истерике от понимания произошедшего и представления своего будущего в данных условиях.
- Папа...
- Молчи, Дина, просто молчи, - перебил меня Валерий Николаевич, убирая руки в карманы и бросая взгляд на мою покрасневшую от его пальцев кисть. - Прости, я на взводе, - выплюнул, отворачиваясь. - Ты пройдёшь всех врачей, сдашь все необходимые анализы, - продолжил, беря себя в руки, - проведёшь здесь столько времени, сколько потребуется. Это понятно?
- Понятно, - нервно кивнула, опуская взгляд и натягивая рукава кофты до пальцев, чтобы следы на запястье не бросались в глаза.
Не хочу, чтобы кто-то из присутствующих здесь так плохо подумал о папе. Он жесткий человек, но никогда не поднимал на меня руку и никогда не кричал, не делал больно, разве что морально, запрещая очередное «хочу», когда я действительно переступала черту дозволенного.
- Начнёшь с гинеколога, вперёд, - кивнул в сторону двери с белой табличкой, на которой была выбита печатными буквами специальность и фамилия врача.
- Женщина, - подумала про себя с облегчением и, не желая больше спорить с папой, потянула за ручку двери.
Сейчас
- Неплохо, даже очень неплохо, - встретил меня в коридоре Дэн. - В зале бы тебе, Дина, бывать почаще раза в пару недель.
- Знаю, - буркнула, толкая дверь в гримёрку.
- Цербер твой не отпустит, - ответил на не произнесённый вслух вопрос администратор клуба.
- Знаю, - повторила, переводя недовольный взгляд на Клима, сидящего в углу комнаты.
- Время, - не касаясь меня взглядом, пробасил Клим Дэну.
- Кину на карту, как обычно, - последнее, что сказал администратор, выходя из моей гримёрки.
- Тоже выйди, я переоденусь, - накинула халат со спинки стула, прикрывая портупеи, оплетающие моё тело.
- У тебя пять минут, Дина, - не стал спорить или ставить условия.
Закрываю за ним дверь и скидываю с себя кожаные ремни, затем бельё. Надеваю своё, менее развратное и сексуальное, лёгкие свободные шорты и такую же футболку. Лето, жара и духота и не думают отступать под утро.
Открываю дверь на случай, если моё время выйдет и Клим захочет войти. Снимаю парик, убираю его на место, следом маска - одно из моих условий. Никто кроме Клима не знает, кто я, и не узнает. Дэн знает только имя, возможно, догадывается, потому как Клим не отходит от меня ни на шаг практически двадцать четыре часа в сутки, но ему перепало нехилое вознаграждение за наши условия и молчание, так что мужчина не против.
- Дина, время, - возвращается в комнату «цербер», как окрестил его Дэн.
- Знаю, - тихо фыркнула, - сейчас смою и поедем, - бросила короткий взгляд на мужчину через зеркало и продолжила смывать макияж.
Клим непрерывно следил за моими движениями. Всегда так делает, за исключением, когда я в «рабочем», тогда же он смотрит мимо, словно меня нет, но не забывает о своих обязанностях. Неужели ему неинтересно моё тело или он настолько чёрствый? Скорее второе.
- Ты никогда не брал отпуск или что-то вроде того, - заговорила, обнимая переднее пассажирское и выглядывая в сторону Клима.
Обычно я езжу сзади, как и положено объекту охраны - это меня так Клим называет, да, он тот ещё милашка.
- Ты со мной пять лет и за это время отлучался не больше семи раз, - продолжила говорить, глядя на сосредоточенный греческий профиль.
Это я придумала, что греческий. Клим не очень-то разговорчив, да и не о чем нам говорить. Я просто придумала, что он грек. Сложно видеть человека на протяжении пяти лет изо дня в день и не знать о нём ничего, кроме имени, вот и выдумываю понемногу.
- Неужели не хочется съездить на море или сходить в тот же клуб? Ну и девушку какую-нибудь, - поморщилась, стараясь не представлять последнего, хотя картинки с обнажённым мужчиной и какой-нибудь блондинкой сами лезут в голову.
- Нет, - прервал мои мысли Клим, глядя исключительно на дорогу.
- Зануда, - фыркнула, отрываясь от переднего пассажирского и падая на мягкую спинку заднего пассажирского. - Сколько тебе лет? - попытала очередную попытку разговорить мужчину.
Делаю это на протяжении пяти лет. Первый месяц попыток был очень бурным. Частые вопросы, предположения, расспросы отца и так далее. Отец руководствовался тем, что мне это не нужно. Клим просто молчит, сперва меня это доводило до злости и обиды, после смирилась и привыкла. Попытки стали гораздо реже, особенно в последние пару лет.
- Двадцать девять, - неожиданно для меня ответил мужчина.
- Один ответ в пятилетку — неплохо, - вернулась в прежнее положение. - Значит, тебе было двадцать четыре, когда тебя приставили ко мне. Думала, ты старше, - нахмурилась, разглядывая греческий профиль и едва заметные морщинки в уголке глаз.
Интересно, откуда они? Он же никогда не улыбается. Почти никогда. Редко, но мне всё же удаётся вывести этого мужчину на эмоции. Хотя скорее это злость и раздражение, нежели улыбка.
- Что?! - притворно возмутилась, когда Клим бросил на меня короткий, и я бы сказал, удивлённый взгляд. - Ты выглядишь старше, этот костюм тебя старит.
- Или пять лет в роли твоей няньки, - хмыкнул мужчина, заезжая во двор дома.
