Пролистываю фотки на телефоне. Это уже на автомате. Сигарета тлеет в пальцах. Забываю затягиваться. Внутри все сводит болевым спазмом. Не отпускает, зараза…
– Ладно, не грузись, Арчи. Сейчас наши приедут, – доливает мне в стакан Тери.
Киваю. Отодвигая от себя телефон.
Тери один из моих троих друзей. Еще со школы. Новых я не завел. Хватает этих. Да и со мной сложно дружить. Тери – терпеливый. Наверное, азиатская кровь.
Пока он лечит по телефону какую-то тёлку, опять пододвигаю к себе свой. Фотоальбом…
Зависаю на фотке. Домашняя. Большинство ее фоток в моем фотоальбоме снято со спины. Почему?
Потому, что пошла она к черту!
Разглядываю. Облокотившись на подоконник, она курит в окно. Задница у нее прекрасная, в отличие от хозяйки. Хозяйка в коротких джинсовых шортах. Слишком коротких, чтобы назвать их шортами. Тонкий перешеек не прилегает плотно и если присмотреться, то можно увидеть…
– Клевая телочка! «Ябывдул»! – со спины.
Мои глаза заливает кровью, практически буквально. Перед глазами – красно. Закрываю их, перехватывая говнюка за шею. Рывком наклоняю над столом ниже.
– Эй! – возмущенно пытается вырваться.
"Разожми руку, Арчи", – даю себе команду. Но на самом деле, я в секунде до того, чтобы впечатать его в этот стол лицом. Но ведь это всего лишь Кипиш, еще один мой друг. Увы – не азиат. Просто веселый идиот.
– Кипиш… – выдыхаю я. – Я скучал. Но если ты еще раз вякнешь что-то про эту тёлочку. Я доломаю твою пустую башку. Нихера человек не взрослеет!
– Арчи! – выворачивается он возмущенно. – Я просто задницу заценил!
– Задницу, на секундочку, моей… ЖЕНЫ! – рявкаю я.
– Арчи, ты пошутил, я надеюсь? – садится напротив Гарик. – Нас не было всего четыре месяца. А ты… ЖЕНИЛСЯ?!
– Да. Я, блять, женился! – медленно выдыхаю я, встречая его недовольный взгляд.
– То есть, серьезно?! – куксится он. – Нахрен тебе это было надо?
– Это моё дело.
– Когда женился-то?
– Три месяца назад.
Мы были знакомы от силы один. Никто не поймет… Мне и не надо. Главное, она поняла.
– Покажи личико? – улыбаясь, падает на стул рядом со мной Кипиш.
– Личико тебе показать?! – опять вспенивает меня.
Мои пальцы сжимаю бокал.
– Да ладно, Арчи, – закатывает глаза Тери. – Ты четыре месяца не видел друзей. Прекращай!
– Арчи! – не может успокоиться Гарик. – Ты женился? ТЫ?!
Залпом допиваю остатки спиртного из стакана.
– Еще раз спроси, – смотрю на него.
– Да, ладно… – неверяще качает он головой.
Тери с Кипишем улыбаются, переглядываются.
– Покажи… – нетерпеливо стучит по столу пальцами Кипиш.
Что за повышенное внимание к моей… как, блять, теперь ее называть?!
Пролистываю несколько фоток, отыскивая более-менее приличную.
– Вот, – кладу на середину стола.
С любопытством пялятся. Все кроме Тери. Тери уже насмотрелся «а натурель»!
– Милаха… – кивает Кипиш.
– Милаха? – поднимаю я бровь.
– Авария – не милаха! – Терри, истерично посмеиваясь, падает на свои руки на стол.
– Авария? – хмурится Гарик. – Почему «Авария»?
– Потому что не «милаха», – закрываю я глаза, сжимая челюсти.
– А где она, кстати?
– Сбежала.
– Не удивительно, Арчи! – ржет Гарик. – Ты такой мудак иногда.
– Вернее, иногда не мудак, – со смехом добавляет Кипиш. – По большим праздникам.
Мне не смешно.
С ней я старался им не быть! Очень. Получалось не всегда. Потому, что она сама тот еще «мудак».
– Почему сбежала? – разливает по доставленным официантом стаканам Гарик.
Пролистываю несколько фоток.
Открываю ту, которая типа должна была мне что-то объяснить: наша квартира разгромлена, все, что можно было разбить – разбито. Все, что можно было порвать – порвано. На огромном панно ночного мегаполиса над кроватью надпись баллончиком, выходящая за его края – «Какой же ты мудак!».
– И что ты сделал?
Откуда я знаю, что точно сорвало башню этой придурошной?
Ни черта я не сделал запредельного. Не больше, чем обычно. Не больше, чем она!
– Ничего.
– Давно ушла?
– Двадцать шесть дней…
– Просто сбежала?
– Нет, не просто. Еще забрала все мои бабки.
– Телефон…
– Отключен.
– Родня?..
– Не появлялась.
– Ну и пошла она нахуй! – прищуривается Гарик, наблюдая за моей реакцией. – Авария…
– Она МОЯ. И пусть будет любезна ходить туда, куда я ее посылаю и когда я ее посылаю! Никаких личных инициатив! Пусть объясняется, а потом идет нахуй! Если я так решу.
В квартире давно уже убрано. О разгроме напоминает только отсутствие плазмы и надпись на стене. Не стал закрашивать. Медитирую на нее по вечерам, пытаясь прочитать хоть что-нибудь между строк. Пусто. Не знаю. Не понимаю.
Я – мудак? А то ты не знала?!
Ее бесит, когда я курю в комнате и поэтому я сажусь на кресло, подтягивая стол с пепельницей. Пошла она…
Я держусь на этой ненависти. Как только начинает отпускать, мне хочется биться головой об стену, чтобы заглушить рвущую на куски пустоту от ее предательства. Я ненавижу тебя за это чувство, тварь. За что ты со мной так?
Отпускает только когда сплю. Нет, легче не становится. Это просто по-другому. Мне снятся кошмары.
Она с другим. Не могу поверить в это. Но снятся, сука. Она могла бы? Могла бы! Просто назло! Из принципа! Из своей непобедимой стервозности! И я вижу во сне, как чужие руки закрывают от меня ее обнаженную спину. И каскад ее русых волос по этим рукам.
А есть сны и похуже. Я вижу, как взрывается копна ее волос от удара по лицу. Не вижу кто это делает. Но убью, блять… Не сметь! Только я могу трогать ее лицо. Она часто получала по нему. От матери, от отчима. От левых каких-то уродов. Уверен, всегда заслужено. Потому, что борзая идиотка. Но я обещал, что больше ее никто не ударит.
Сейчас я готов разбить это лицо сам. Но когда вижу во сне, как кто-то делает это… Все внутри меня обрывается от страха и беспомощности. Это даже хуже, чем чужие руки на ее спине.
Скидываю толстовку и джинсы, падаю на диван. На ее место – с краю. Мы дрались за это место, но она не может спать у стены. А я не хочу. После продолжительных боев диван был выдвинут на середину комнаты. Так и жили. С диваном посреди комнаты. Неудобно, пиздец!
Я задвинул его обратно к стене. И сейчас сплю с краю. Уже двадцать семь дней. И я ненавижу это место.
– Давай, зараза, напиши мне какую-нибудь ядовитую гадость! Ты же никогда не могла сдержаться, почему молчишь сейчас? Разве могла тебя удовлетворить разгромленная квартира. Где ты? Напиши… Я хотя бы буду знать, что еще никто не убил тебя, дуру.
В шкафу открыта дверца, я вижу полку с ее бельем. Смешные, почти что детские, трусики с накуренными котами, шикарный черный бюст от Victoria’s Secret, пижама с пломбиром и кексами. Это я дарил…
Практически все оставила. Даже мои подарки. Нет, особенно мои подарки. Обручальное кольцо было надето на средний палец ее подставки для колец в форме руки и водружено на стол, посреди комнаты. Такой вот прощальный жест. Я обещал тебе, что переломаю твои пальцы, если ты еще раз покажешь его мне? Ну может, не переломаю, но отобью линейкой, так уж точно!
