Ночь. Вдох-выдох. Ночь шепчет бесконечным одиночеством разомкнутых ресниц. Вдох. Мало воздуха и много мыслей. Я вдыхаю и не чувствую кислорода. Ночь шепчет одичалой погоней за бесконечным списком дел. Он аккуратно записан в моём планшете. Ночь отпустит, и я вновь стану живой. Горло сжимается, подступают слёзы. Вдох-выдох. Я вдыхаю темноту и выдыхаю печаль. Я вдыхаю тишину и выдыхаю надежду. Я вдыхаю морок своих мыслей и выдыхаю всего одну: «Мама, ты где?»
01.09.2219 Фудзиград, Сектор № 1, Первая клиника
Скорее. Только бы не поскользнуться на сверкающем белоснежном кафеле. Хрустящий белый халат, тугой хвост на затылке, холодные глаза за серебряной оправой. В голове Лики проносятся лекции по акушерству: в реанимационной зоне беременная женщина в критическом состоянии.
Лика – лучший практикант на потоке, и сегодня ей предстоит первая самостоятельная операция. Кирилл Андреев, старший хирург, строго смотрит поверх маски. Лика моет руки, натягивает перчатки и влетает в операционную. У пациентки кровотечение и разрыв матки. Лика глубоко втягивает ноздрями воздух и берёт скальпель.
Полчаса спустя на мониторах прямая линия. Женщина умирает на операционном столе. На руках у Лики остаётся новорождённый ребёнок. Малышка борется за жизнь и жадно начинает вдыхать воздух. Плачет. Ищет маму.
Лика инстинктивно прижимает ребёнка к груди и чувствует, как замирает каждая клеточка её тела, кровь стекленеет, становится тяжело дышать. Внутри разверзается пропасть и с каждым криком малышки делается всё больше. Кто-то пытается забрать у неё ребёнка. Но Лика не разжимает хватку – она не может и не хочет его отдавать. Будто приросла к полу, будто скорее умрёт, чем отдаст это дитя.
В нос бьёт резкий запах нашатыря, глаза слезятся. Малышку уносят беззащитным свёртком. Впервые в жизни Лике хочется плакать. Она чувствует укол в плечо и проваливается в темноту.
– Претендент на лучшего молодого хирурга года, и вдруг такой промах, – Кирилл удивлённо смотрит на Лику. – Что это с вами произошло такое в операционной, потрудитесь объяснить?
– Думаю, сбой из-за гормональных препаратов, – отвечает Лика. – Я обязательно найду причину.
Объяснить случившееся с ней действительно непросто, ведь медицина и наука достигли таких высот, что люди научились контролировать все процессы, протекающие в организме. Гормональный фон, содержание в крови питательных веществ и минералов, профилактика болезней: ежедневно все жители государства Фудзиград принимают рассчитанные для них инъекции. Для всего существует специальный препарат.
Насущные задачи человечества – научиться контролировать стихийные бедствия, несчастные случаи, рождение и смерть. Правда, в борьбе с последней уже проделан немалый путь.
Зачатие детей происходит искусственно: соединяют две лучших и наиболее подходящих друг другу по инженерным расчётам молекулы ДНК и оплодотворённую яйцеклетку подсаживают в будущую мать.
Сами слова «мать» и «отец» теперь имеют чисто номинальные значения. Больше никто не живёт семьями. Каждый индивидуум живёт во имя себя и своей реализации.
И каждый занят тем, что неистово создаёт себя как личность, как вазу тончайшего хрусталя, инкрустированную драгоценными камнями, развивается и исполняет свои цели и желания. Местоимения «я», «моё», «своё» стоят на первом месте любого фудзиградца. Общение людей сводится к торгово-потребительскому обмену, и это всех устраивает.
Граждане страны – все сплошь одиночки. Все как один воспитаны в детских домах и пансионатах. Жизнь каждого предопределена. Каждый стремится, чтобы жильё побогаче, еда получше, медицинские услуги повыше классом. Выглядеть помоложе, побезупречнее. Работу поинтереснее, наград повыше и успеха пооглушительнее.
Обратная сторона идеальной жизни фудзиградца – порой тотальное неумение мыслить и принимать решения самостоятельно. Застрявшие в песочнице трёхлетние дети большинством громко требуют «хочу», не осознавая необходимости трудиться.
Расплатой за удовлетворение этого детского «хочу» стала любовь, давно покинувшая Фудзиград.
01.05.2219 Фудзиград, Сектор № 1, Первая клиника
Лика сжимает виски: что произошло там, в операционной?
Она всегда безупречна. Безупречность – это мечта её детства. Самые красивые белоснежные гольфики, начищенные туфельки, ни царапинки, ни пылинки, аккуратные французские косы с гладкими серебристыми заколками – не чета многим пансионатским девчонкам, которые были не в состоянии победить свою лень. Выбирали самые простые работы, мечтали о неземных высотах, но не в силах были оторвать себя от развлечений и игр. А Лика всегда принадлежала к тем, кто знал, что добьётся успеха.
Она решает исследовать свои воспоминания. Может, ключ к сегодняшнему приступу кроется глубоко внутри?
Недавно были разработаны новые гипнотические инъекции для реабилитации и лечения депрессий и иных психических расстройств. Граждане хотят чувствовать себя счастливыми и в удовольствии, и за спокойствием и радостью обращаются к медицине и уколам.
Лика внимательно изучает инструкцию и данные учёных-разработчиков. «Гипноз поможет мне поднять детские воспоминания», – решает она.
Оставшись на ночное дежурство, Лика подключает считывающие устройства, рассчитывает дозу, заводит таймер для выхода из гипноза и погружается в транс.
Горло перетянуто, зажато, она хочет кричать, но не может. Хочет вырваться, пытается бить руками и ногами, всё тело трясёт, но она крепко чем-то обмотана. Спелёнута. Яркий свет бьёт в глаза. Ей холодно и жуткими волнами подкатывает ощущение близкой смерти. Страшно. Очень страшно. Она осталась одна. Мамы нет. Рядом только серый холод и яркий свет. Из этого жёсткого кокона никак не вырваться и не закричать. Она захлёбывается собственными слезами, и пытка эта продолжается бесконечно. Маленькая девочка у последней черты, у чёрной бездны, она слышит рёв волосатых чудищ и зов мертвецов.
Холод пронизывает тельце, душу разрывает крик: «Мама, мама! Помоги! Мама, мама, где же ты?»
Таймер начинает отсчёт: раз-два-три-…-десять. Лика открывает глаза. В горле стоит ком. Она чувствует себя так же, как и в видении: маленькой, брошенной и обречённой на смерть. Вспоминает шок и панику, которые сопровождали первые месяцы жизни.
Она заглядывает чуть вперёд и видит: в какой-то момент отчаявшийся ребёнок перестаёт звать маму, перестаёт искать тепло человеческого тела, перестаёт ждать сладкое мамино молоко. Ребёнок лишился надежды и забылся. Один в холодном враждебном мире.
В первый раз за двадцать пять лет из её глаз текут слёзы. До мрака одиночества и безысходности она успела почувствовать сладкие моменты у мамы на руках, безграничное счастье и безопасность, внимание, нежность и любовь.