Сойдя с эскалатора, поднявшего ее к выходу из метро на площади Пиккадилли, Джуди Элиот почувствовала, как кто-то подхватил ее под локоть. Рука явно была мужская, а Джуди пребывала не в том настроении, чтобы терпеть такие ухаживания со стороны изнывавших от одиночества солдат. Она ускорила шаг, но это нисколько не помогло, и тогда Джуди резко обернулась, чтобы высказать все остужающие пыл слова, вертевшиеся у нее на языке.
Слова эти, впрочем, так и не были сказаны. Холодность взгляда, означавшего «держи дистанцию, приятель», растворилась в приветливой улыбке узнавания. Джуди радостно вскинула подбородок и, оглядев с ног до головы высокого молодого человека в синем костюме и с тщательно подобранным галстуком, воскликнула:
– Фрэнк!
Сержант уголовной полиции Эббот попытался превратить характерную для него циничную усмешку в теплую улыбку. У сержанта был неприятный недуг сердца – этот орган в принципе работал как часы, но отличался неспособностью отвечать нужными в данной ситуации эмоциями. Конечно, это была случайная встреча с девушкой, которая в течение года не ответила ему ни на одно письмо. Он понимал, что чувства, испытываемые им когда-то, остались в прошлом и нельзя вести себя как подросток на первом свидании. Однако все равно, кажется, покраснел как рак и, хуже того, видел сейчас перед собой только Джуди – все остальное уже не имело никакого значения.
Итак, он продолжал улыбаться, а она смотрела на него, вскинув подбородок, что, впрочем, было следствием не высокомерия, а всего лишь разницы в росте. У Джуди был твердый волевой подбородок, пожалуй, украшавший приятное лицо, не бывшее, однако, идеально красивым. Полные губы изгибались «луком Амура», а глаза были очень выразительны. В настоящий момент они выражали вопрос: интересно, о чем он так сильно задумался?..
Джуди потянула его за рукав:
– Очнись!
Фрэнк вздрогнул как от удара. Если бы ему десять минут назад кто-то сказал, что он так отреагирует на неожиданное появление Джуди, он рассмеялся бы в лицо тому идиоту. Однако пауза затянулась, и Фрэнк наконец заговорил, перестав улыбаться:
– Это от неожиданности. Ты пойми, уж кого я не рассчитывал здесь встретить, так это тебя.
– Получается, что ты подхватил под локоток какую-то девицу, и вдруг выяснилось, что это я?
– Нет, не получается. Меня уволили бы из Скотленд-Ярда, если бы я занимался такими делами. Конечно, я мог бы вести себя и более предупредительно, я умею… Но, Джуди, скажи мне, где ты была?
– В деревне. Мы загораживаем проход.
Эббот взял Джуди под руку и отвел в сторону.
– Ну вот, здесь мы никому не мешаем. Почему ты не отвечала на мои письма? – Он не хотел об этом спрашивать, но вопрос вырвался сам собой.
– Какие письма? Я не получила от тебя ни одного письма.
– Я писал, – сказал он. – Где ты жила?
– О, в самых разных местах: с тетей Кэти, пока она не умерла, а потом переезжала с места на место.
– Тебя мобилизовали?
– Нет, я же забрала Пенни, у нее больше никого не осталось.
– Пенни?
– Дочку моей сестры Норы. Они с Джоном попали под бомбежку почти сразу после того, как мы с тобой виделись в последний раз. Им уже ничем не поможешь, а вот Пенни пришлось несладко.
Он заметил, как окаменело лицо Джуди. Она смотрела мимо него, когда Фрэнк сказал:
– Я не знал этого. Прости. Что тут еще скажешь?
– Ничего. Я уже могу говорить об этом спокойно, так что не обращай внимания. Я забрала Пенни. Ей почти четыре года, и у нее нет ни одного близкого родственника, кроме меня, поэтому меня освободили от мобилизации. Как ты?
– Меня пока не отпускают.
– Как же тебе не повезло! Знаешь, мне надо бежать кормить ребенка. Мы живем у Изабель Марч, она ужинает в кафе, поэтому я не должна опаздывать. Я ходила в магазин, и Изабель изъявила готовность посидеть с Пенни.
Эббот все еще держал Джуди за руку.
– Подожди минутку, не убегай, пока мы не договорились о встрече. Может быть, мы все же поужинаем?
Она решительно качнула головой:
– Нет, если Изабель уйдет, то Пенни в квартире останется одна. Я не могу этого допустить. Если же ты скажешь то, что собирался сказать, я вообще не стану с тобой разговаривать.
В его светлых глазах мелькнул сардонический огонек.
– Это дитя, наверное, сущий ангелочек. Я обожаю маленьких детишек.
Джуди от души рассмеялась:
– Я думала, что в Скотленд-Ярде учат врать лучше.
– Там вообще не учат врать. Там все очень добродетельны. Мой шеф поет в церковном хоре. Если твоя Изабель Марч уйдет, мы сможем присмотреть за ребенком вместе. Как ты на это смотришь?
– Она будет спать. Я могла бы сделать на ужин омлет – конечно, из яичного порошка.
– И когда?
Против воли в его голосе прозвучало страстное желание. Джуди было непонятно, с чего бы это. Они с Фрэнком дружили, но не более того – вместе обедали и изредка ходили на танцы, а потом ей пришлось поселиться у бедной тети Кэти, а он перестал писать и вообще куда-то исчез. Правда, теперь он говорит, что писал.
Джуди подумала, что Фрэнк был для нее из разряда людей, о которых говорят: «С глаз долой, из сердца вон». Полное молчание в течение года, а теперь дрожащий от страсти голос. А прежде-то он не отличался страстностью. Она вспомнила элегантного молодого человека, стройного и высокого, с очень светлыми, зачесанными назад волосами и голубыми глазами, блестевшими, как зеркало, и надменно смотревшими на окружающих. Правда, сейчас он смотрел на нее, и этот взгляд тревожил и волновал.
Джуди уже жалела, что обмолвилась об омлете. Какая польза в этом волнении? Не стоит тратить время на Фрэнка – все равно не выйдет ничего хорошего. Ей надо заниматься Пенни и найти место горничной. На мгновение ей захотелось взять свои слова обратно и убежать. Но в этот момент внутренний голос выдал одно из своих коварных и иллюзорных замечаний, замаскированных под здравый смысл: «В конце концов, это всего лишь один вечер. Какое он может иметь значение?»
Она облегченно улыбнулась, назвала Фрэнку адрес и торопливо зашагала прочь.
