С чего начинается новая жизнь? С нового имени? С внешности?
Я не знаю.
Но именно сегодня я обстригла свои длинные белоснежные волосы и покрасила их в темный. Мне бы сказали, что сейчас я больше смахиваю на пацана. Может так и надо, а может нет.
Не знаю.
Парни уже все сделали, теперь моя очередь проходить через «перерождение». Долго думаю о новом имени. Даже не знаю, что подобрать.
— Тебя совсем не узнать, — Стас садиться рядом, — но тебе идет.
— Спасибо, — все, что могу ответить.
В голове перемешиваются только два события, если не больше. Во-первых, то, что я решилась на самое идиотское предложение в мире, во-вторых, я не знаю, как мне теперь быть, точнее знаю, но не могу определиться с началом своего нового пути.
— О чем думаешь?
— Об имени, — отвечаю я, а потом добавляю, понимая, что он хочет сказать что-то еще, — и ты мне мешаешь думать.
— Ладно.
Резко встал и вышел из комнаты, оставляя меня в полной тишине, в полном спокойствии и одиночестве. Это все, что мне сейчас нужно.
Резко падаю на диван, понимая, что думать о чем-то сейчас просто бесполезно. Это тоже самое, что плыть под водой с закрытыми глазами. Вода не попадает в глаза, но и ничего не видно.
Белый потолок. Смотреть на него скучно. На нем даже пятен нет.
Нужно думать.
Чего я хочу? Точнее, какое имя я хочу? Виолетта? В честь моей подруги? Или же в честь сестры или мамы…
Нет.
Может быть нелогичным и не реалистом, а выбрать какое-то иностранное имя? Что если я не совсем русская. Что если я немка, приехавшая в Россию девушка.
Вскочила с дивана так резко, что на мгновение увидела черные точки. Взяла телефон и начала смотреть список немецких имен и фамилий. Имен много, какие-то мне нравились, какие-то не очень. Но нужно выбирать быстро, не задумываясь, будто мне родители дали это имя.
На ум пришло несколько вариантов, хотя хочется с кем-то обсудить и понять что же лучше. С фамилией я разобралась быстро — Шварц, черный. Можно, было придумать и другое, но придумывать что-то свое мне не хочется.
Нахожу Макса, чтобы поведать ему о своих размышлений. Мне нужен человек, чтобы он оценил.
— Макс, а что если я не русская, — начала я, понимая где-то внутри, что это полный бред, но все же, — я немка, приехала в Россию и начала тут жить, познакомилась с вами и мы начали играть в группе.
— Это возможно, учитывая, что в Питере много приезжих.
— Меино Шварц.
— Что?
— Имя мое.
Парень задумался, иногда переводил взгляд с меня на что-то другое. Даже не знаю, о чем он думает.
— Отлично, — говорит, — главное, чтобы ты знала немецкий, ведь будут спрашивать.
— Я его знаю, учила сама.
Он улыбается. Улыбка слишком заразительная и я улыбаюсь в ответ.
— Макс, а что если мы будем петь не на русском, а на другом языке.
Парень вновь задумался.
Слишком много вопросов и предложений, но я же стараюсь не ради себя. Все ради группы.
— Это была бы ваша отличительная черта от многих других групп, да и в других странах популярные группы поют не на родном языке.
— Да, знаю парочку таких, — улыбаюсь.
Обсудили еще несколько вещей, после чего отправилась обратно в свою комнату. Рядом с дверью стояло зеркало. Хватило одного взгляда на новую внешность, и я застала. Темные волосы, пусть я раньше думала, что они мне не идут. Теперь вместо длинных кос, короткие, неуловимые пряди, которые даже в хвост невозможно собрать.
Дверь резко распахивается, что пугает меня, а это всего лишь сквозняк. Закрываю ее и присаживаюсь на диван, включая телевизор на пятый канал, где идут новости.
— Ужасная авария, произошедшая в конце марта этого года, — кадр меняется на несколько легковушек и автобус, который перевозит людей, — причина: водитель спал, но почему? Дело ведет прокуратура города Санкт-Петербург. Неужели не хватает столько рабочих, что водители работают несколько суток? — показывают фотографии погибших, и я замечаю там свою, с белыми длинными волосами, улыбающеюся, счастливую одним словом. Даже не вериться, что я на это согласилась, но ведь это ради сестры.
Женщина начала говорить о других новостях, я даже не могу представить, как им удалось создать такую имитацию аварии. Это ведь практически не возможно.
«Вот и все» — говорю часа себе, понимая, что теперь все знают о моей «смерти»
