Глава 1. Каждый момент бесценен
Внешний мир. Материк Арена. Столица
Альмонди взволнованно пробежалась глазами по итоговым результатам и… упала на стул в холле, словно пришибленная неизвестно откуда скатившимся ей на голову валуном. Из-за нахлынувшей паники колени ослабели, а сердце выдало три перебоя кряду. Рой противоречивых мыслей пронесся в голове…
Что делать? Выпускница покосилась на столпившихся у информационного табло одногруппников, выжидающих своей очереди на получение результата.
По счастью, все были увлечены собой. Ведь Альмонди оставалось только надеяться, что они не заметят покрывший ее лицо и грудь блестящий слой холодного пота. Убрав со лба мокрую прядь, она наконец выдохнула – настолько тихо и медленно, насколько хватило самообладания.
Высшие баллы по обоим профнаправлениям. О таком она боялась даже мечтать…
В чувства ее привело жужжание электронной пчелы, которая подлетела к шее, покружилась вокруг головы, задумчиво зависла возле правого плеча, шевеля чувствительными усиками, а затем ринулась в другую сторону – продолжать работу. Должно быть, резкий всплеск гормонов перебил запах пыльцы и заставил трудягу засомневаться в том, что Альмонди уже опылена.
Пчелы учета – занятные и очень милые на вид игрушки, разработанные одним из бывших студентов Центральной Академии для дипломной работы, которые так полюбились преподавателям. Они работали вместо стандартного пропускного пункта – подлетали к пришедшим, вносили их в базу и «опыляли» особым составом, не распознаваемым человеческими рецепторами, чтобы запомнить на весь день пребывания в Академии. Превосходство перед обычной системой пропусков было и в том, что пчелы могли отследить проникшего в здание не только через главный вход, но и любым другим способом. Если же посетитель вызывал подозрения, пчела подавала сигнал опасности и могла получить ответный приказ «ужалить» опасного гостя небольшой дозой транквилизатора. И эта функция, действительно, пригодилась однажды, когда конкуренты попытались выкрасть из лаборатории важнейшие разработки профессора Первочевского. Ну а для студентов они были чем-то вроде домашних питомцев.
Альмонди особенно умиляли редкие моменты, когда выполнившая долг пчела укладывалась и «засыпала» прямо на ее письменном столе, подрагивая крылышками, тогда можно было погладить ее мягкую рыже-черную шерстку.
Аббревиатура ЭПУ (электронная пчела учета) с легкой руки девушек-студенток быстро превратилась в ласковое «эпушечки» или «эпушата», тогда как парни предпочитали называть пчел насмешливым «эпузы».
И все же повсеместного использования на материке пчелы не удостоились, а так и остались экзотическими жителями Центральной Академии Арены.
Что касается результатов… когда в Арене повсеместно утвердили официальное использование биопрофилей, по анализам структуры мозга и крови были определены ее ведущие способности и предрасположенности. Тогда Альмонди впервые увидела музыку и ветеринарию в первых строчках списка своих возможных профессиональных направлений. Сочетание, необычное только на первый взгляд. Но, когда твоя мама – врач, а отец – композитор, ты ожидаешь чего-то подобного. Всего направлений в списке оказалось семь – достаточно широкий выбор, но зачем противиться официальным рекомендациям и игнорировать лидирующие позиции? К тому же такое заключение вполне устраивало и ее родителей, и ее саму.
Со второго года обучения Альмонди, как и другие студенты Академии, занималась только дисциплинами, имеющими отношение к двум направлениям выбора. Такая система помогала подготовить полноценных специалистов уже к возрасту восемнадцати лет, а после им предстояло перенимать опыт старших коллег и посещать необходимый минимум лекций уже во время работы.
И, надо сказать, занималась она успешно. С такими результатами можно рассчитывать на приглашение в очень престижную организацию.
Другим повезло меньше… Хотя она была еще совсем ребенком и смутно помнит то время, но обиду, стоящую в глазах однокашников, чей эмоциональный или физический профиль противоречил профилю способностей, забыть оказалось невозможно.
Ну, например, у одной девочки был выявлен высокий процент предрасположенности к работе в сфере образования, но показатели эмпатии болтались в пределах сорока пяти. Не критичная ситуация, но о будущей работе с детьми, пойдя по стопам родственников, пришлось забыть, даже не попробовав.
Ребятам с высоким уровнем агрессии предлагали только тяжелую или однообразную физическую работу, без альтернатив и возможности карьерного роста, независимо от других способностей.
Дальше их класс распределили по различным группам нескольких академий в соответствии с уровнем и приоритетными направлениями. У большинства студентов внутри группы совпадало только одно направление из двух – при распределении ориентировались по тому, что выше в списке рекомендаций, – поэтому они часто пересекались на занятиях с остальными, кочуя из аудитории в аудиторию.
А к ее соседу по парте из того далекого прошлого удача и вовсе повернулась спиной. Они, конечно, частенько спорили, но разве можно было представить, что его уровень агрессии окажется критичным? Беднягу заключили под стражу.
Тогда Альмонди еще не совсем понимала, куда именно его с таким печальным лицом увели Черные Тени. Потом все-таки узнала из новостей.
Выяснилось, что под стражей не так уж и плохо. Люди с критическим уровнем агрессии всего-навсего жили в закрытом городе Тэ и всегда находились под присмотром врачей и отряда Черных Теней – местных стражей закона. Так для них самих было лучше, прирожденные нарушители не могли причинить вреда ни себе, ни другим. Все благополучное население называло их маргиналами. После этого нововведения уровень преступности в других городах заметно снизился.
В остальном в городе Тэ все было устроено ровно так же, как и во всех остальных городах Арены. Альмонди, конечно, там никогда не была, но так говорили в новостях. В пределах территории кипела та же самая обычная жизнь, люди работали, строили семьи, гуляли в парках, даже разрешалось видеться с родными, если те были готовы приехать.
Но, если подумать, вряд ли родители навещали ее бывшего одноклассника. Во всяком случае никогда о нем не упоминали при встрече, а спрашивать про такое и лишний раз напоминать о горе в семье считалось бестактным.
Забот у них и без того было невпроворот. Ведь вскоре у них родился еще один ребенок, Макс, очень способный мальчик, который поступил на ее отделение, когда Альмонди перешла на восьмой этап. Казалось, он развеял их грусть, скучать теперь было некогда. Она видела, как счастливая пара обращалась с сыном, приводя его в Академию, как заботливо ему поправляли воротничок, ласково разговаривали, провожали взглядом, полным гордости. Очень милые люди, но случается всякое…
