1
Помните, одно время в интернете была в ходу фраза «я под столом»? Она означала, что человек настолько рассмеялся, будто упал от смеха под компьютерный стол, не в силах с собой совладать. Такие истерики смеха случаются наверно считаные разы во всю жизнь с человеком. А в интернете она, эта фраза, стала так популярна, что её писали чуть не после каждой шутки.
Мода на шутки в интернете очень быстро меняется, и того, кто порой «шутит старыми шутками», принято унижать и брезговать.
Однажды молодой человек сидел в своей съёмной квартире за своим дешёвеньким компьютером и отправил эту самую фразочку своему другу. Происходило это как раз в то время, когда «фразочка вышла из моды». Друг его разумеется смысл её понимал, но так как она вышла из моды, то он отправил ему в ответ сообщение с вопросом: «Что ты там забыл?».
Юноша наш, отправивший немодную фразу, был туг на собственные шутки и поэтому не сумел найтись, чтобы обличить своего высокомерного товарища, и ответил ему просто и тупо: «Ну смеюсь типа.»
Всё бы ничего, да только в ответ на свою простодушность он опять получил щелчок по носу. На это последнее сообщение «брезгающий старые шутки» друг его не ответил теперь и вовсе ничего, дескать какой ты скучный, я ведь и так понимал, а вот ты ещё и оправдываешся, подтверждая второй раз свою отсталость…
Надо сказать, что «отсталый» наш товарищ этот немой упрёк понял и даже очень. Парень он был далеко не глупый, высоколобый, впрочем ещё по-юношески, без залысин. Скажем даже больше, он был на порядок умнее своего надменного друга. А вся беда их различий состояла в том, что происхождения они были разного, как раз противоположного: друг его жил в условиях, подходящих для людей высоколобых, хотя сам был полное посредственное ничтожество, ну а высоколобый наш приятель жил в условиях уже выше обозначенных – в довольно скромных условиях…
2
Бывают такие моменты в жизни у каждого, как какой-нибудь пустяк остаётся в памяти на долгие-долгие годы, а порой и на всю жизнь. Наверно этот описанный момент был из того же разряда для нашего «интернет пользователя». Он его впрочем тут же забыл, хотя осадок неприятный не стёрся.
Жил он в двухкомнатной квартире, в которой одну занимал незнакомый ему парень, тоже нанимавший комнату, и который жил совсем непонятной жизнью, приходя в неё лишь переночевать, а порой и вовсе пропадая по несколько суток. Парень этот, сосед, был юноша невысокого роста, с светлыми волосами, очевидно добрый, но с басовитым голосом и немного картав… Он с уважением относился к высоколобому и даже с добротой. Но доброта его была какая-то поверхностная, какая-то чисто из приличий доброта, хоть и видно было, что общается он при встрече дружелюбно от сердца, да оно ещё усугубляло эти общие дружелюбные фразы какой-то твёрдостью, какой-то бесчувственностью. Очевидно было, что юноша знает себе цену – и не надменно, как интернет-друг высоколобого, а натурально. Словом это был какой-то добрый эгоист, которого нельзя было поймать на эгоизме, ведь он добрый…
Возвращаясь к тому случаю, скажем, что высоколобый урок из него извлёк и тот осадок впредь напоминал и настораживал при простодушных его порывах в интернете. Заметим, что в интернете он почти жил, так как подрабатывал в нём, – хотя скажем так же, что содержали его всё же родители, ну или помогали содержать, оплачивать его жильё и кормить…
Бог знает сколько прошло времяни и как-то раз товарищ наш, высоколобый, действительно рассмеялся какой-то глупости на экране своего компьютера, что уронил кружку с остатками кофе на пол, под стол. Этот факт, что на ковёр, пусть и немного, но пролился кофе, и что его, ковёр, нужно будет потом чистить, немного огорчил смеющегося самым искренним смехом интернет-высоколобого. Впрочем высоколобый ум его сгенерировал этот факт с кофем, как очередной пустяк, и высоколобый, продолжая улыбаться увиденной глупосте в интернете, наклонился, чтобы поднять кружку. И вот, в тот момент, когда он наклонился, то ли сидение под ним скрипнуло, то ли посторонний какой звук произошёл, но этот звук как бы дополнился в его ушах голосом: «А Макс-то над тобой смеётся…»
Макс – это был тот самый добрый, пропадавший вечно, сосед. Высоколобый никогда не испытывал прежде такого, он не мог поверить, что он слышал эту фразу сейчас. Но он так же не мог и поверить, что фраза эта прозвучала каким-то скрипом или посторонним звуком в его ушах. Голос, сказавший эту фразу, был похож на женский и с интонацией наподобие, как когда мать пилила нашего высоколобого парня, де когда ты уже усроишся «на нормальную работу», другие вон что, а ты вот что… Впрочем если бы он не задумался над этим показавшимся ему предложением, то не вывел бы ни интонации, ни женственности, ибо действительно голос этот был больше похож на скрип сидения и только.
Сыграло свою роль то, что он и правда думал, что Макс как бы над ним смеётся или по крайней мере должен над ним смеяться про себя, тайком. Так бывает с завистливыми людьми, когда человек, имеющий нечто вожделенное, становится для неимеющих это вожделенное, предметом сплетен и домыслов. Как мы и сказали, Макс знал себе цену, а следовательно не мог заискивать ни малейшим способом и это было видно со стороны, а следовательно наш герой сам как бы становился в положение заискивающего у него… Ведь как мы и сказали, он был парень простодушный, а не какой-то там деловой, с путеводной звездой.
3
Многие смеются над призраками, пока сами не увидят, многие смеются над чудесами, пока сами не станут свидетелями чуда. Наш герой был тоже как-то сбит с толку этим «голосом» и хотя сомнение в какое-то совпадение в нём оставалось, но он было всё равно меньше, чем вера в действительность, вера в факт.
Время у него подумать над этим было. Он даже первое время стал прислушиваться: а не услышит ли что-нибудь ещё раз, снова. Но нет, больше таких совпадений не произошло. День – другой прошли и факт стал забываться. И вот новый случай! В одну из последующих ночей парню снятся самые обычные сны и как обычно ничего в них особенного, кроме бреда, он не увидел. Да только уже вспоминая как-то автоматически на следующий день, ковыряясь в памяти, он вдруг вспомнил, что снились ему какие-то две странные женщины. Одеты они были во всё чёрное кожаное, на головах их были распущеные длинные волосы, очень пышные и немного кудрявые. Ничего особенного по видимому, кроме их лиц, ибо лиц как таковых у них и не было… Вместо глаз у них были две кривые в сторону носа полоски, – то есть как бы глаза, но настолько видимо сщуреные, что превратились в совершенные две тонкие хитрые линии. Ну а в дополнение к глазам, в их шевелюрах торчали два усика, как у какого-нибудь кузнечика или другого насекомого. Во сне парень их не испугался и даже вовсе не удивился им, – даже вовсе как-будто был знаком с ними всегда и они были ему привычны.
