Квартира №6 на Сахарной улице принадлежит мне. Самому Герцогу. И пусть это люди меня так назвали, впустив в свою квартиру, они заявили: «Это твой дом, Герцог! Это твоё поместье!». Конечно же, это моё место, раз я здесь живу, дышу, ем, тут меня кормят, поят, развлекают.
Своей особы я так просто касаться не дозволяю – много чести, меру знать надо. Люди понимают. Отлично понимают, они хорошо натренированы и подчиняются приказам.
В моей воле спать восемнадцать часов, просыпаться только для того, чтобы выпить воды из своего бокала на высокой ножке или отведать только что приготовленной еды в своей фарфоровой тарелке с позолоченными краями. Это всё для меня. Этот мир для меня. И не просто так! Я – высшее существо, я – шотландский вислоухий кот, но, видимо, мои люди головой повредились, потому что один день, они привели домой ЭТО!
Огромное, несуразное, трясущееся и, простите меня, ссущее под себя создание!
Возможно, я бы простил собаку дорогой породы, но этот уличный пёс, беспородный сын, которого взяли мои люди, поселился на моей территории, и почему-то люди ему были рады больше, чем мне.
Первое время, как его привели в квартиру №6, вокруг него все возились – и она, и он. Кормили, поили с рук, гладили, подбадривали, убирали за ним, я только мимо проходил. Мне даже воду забывали менять!
Потом стало лучше, пёс на лапы свои встал, начал гавкать, прыгать – в общем, нарушать мой покой. Графом его назвали, но таскаться с ним не переставали: на улицу водили, еду больше, чем мне, клали, внимания – тоже, как бы прискорбно это не было.
После такого предательства, я, конечно, в руки просто не давался, по ладоням, которые ко мне тянулись, бил. Они собачиной воняли! Помыть надо! Это же мне потом мыть себя, а не им! Ну что за глупые люди? Ничего не понимают…
Проходит один день, подобный многим, я засыпаю на комоде с цветами – больно мне нравится запах их соцветий, а просыпаюсь я на полу, в вонючей собачьей лежанке, которую всю оккупировал Граф!
Я подрываюсь, но тело тяжёлое, неповоротливое. Отвратительное. Я клацаю когтями по паркету и вижу свои лапы. Не мои лапы. Огромные, длинные, грязно-персикового цвета. Лапы Графа! Я оборачиваюсь, смотрю на себя.
Тело Графа!
Я в его теле!
А моё тело с нежной белой шёрсткой спит на комоде под засохшими цветами.
Что за чертовщина? Быть такого не может! Что бы я, Герцог, стал этой дворнягой беспородной? Нет, нет и ещё раз нет!
Я начинаю бегать по комнате: тело такое грузное, я не могу его выдержать. Заваливаюсь набок, еле встаю и ничего не понимаю. Как же такое со мной могло произойти? Не могло! Не должно было!
Люди просыпаются. Она подходит ко мне, гладит по голове, всё говорит: «Граф, Граф», а я мотаю головой, чтобы не трогала. Как она Герцога смеет трогать без разрешения? Но она всё понимает, улыбается так спокойно, говорит, что сейчас пойдём гулять.
Это она с Графом гуляла, а со мной гулять не надо. Какая ещё улица? Где одна грязь и падаль? Не пойду! Не заставит!
Я пытаюсь спрятаться под диваном, но тот слишком маленький для меня. Никогда не был, но для жирного дворняги он слишком микроскопичен!
Куда, куда мне деваться? И ведь не послушают, что я кот! Они видят, что я пёс. Беспородный пёс, которого принесли с улицы, но я кот! Самый породистый, самый красивый, самый интеллигентный!
