Глава 1. Солнечный день
«Смысл жизни в деньгах. И в том, чтобы заработать их как можно больше. Без денег ты никто и звать тебя никак. Вот мой папаша молодец, столько деньжат наварил на своей науке, что я теперь – кто? А я теперь один из величайших астрономов и физиков в мире!
Так думают даже те, кто сами ставили мне хорошие отметки за папины заслуги и за его же денежки… И те учёные, которые называют собственные достижения моими. Потому что работают они в моих лабораториях. А купил я их – правильно! – на папашины деньги.
Ну и что, что я учёный-на-бумажке? В историю-то войду просто учёным… Нет. Величайшим учёным! Первооткрывателем нового мира!»
Так думал темноволосый парень лет двадцати трёх, разглядывая себя в зеркало. Он в последний раз поправил галстук, отвернулся от своего отражения и направился к двери: уверенной походкой, гордо выпрямив спину и устремив взгляд светлых глаз вперёд.
Выйдя на порог одноэтажного дома, Рейвен пробежался взглядом по до тошноты надоевшему ему району с красивыми домиками и ухоженными газонами, на которых целыми днями веселились чужие дети. Его взгляд остановился на мнущемся неподалёку старике. Это был водитель, имени которого Рейвен, признаться, даже не помнил. Старик ждал его уже два часа и выглядел соответственно: уставший, вспотевший от испепеляющей жары, в таком потрёпанном костюме, что было совершенно непонятно, как ему вообще не стыдно в таком одеянии показываться на глаза нашему многоуважаемому учёному. По крайней мере, так считал Рейвен.
Юноша взглянул на часы и строго сказал:
– Ну сколько можно тут стоять? Поехали быстрее, а то я опоздаю.
Протирая лоб платком, старик ответил:
– Как скажете, мистер Рейвен. – Кашляя и еле передвигая ноги, он двинулся к машине, которая зависла в паре сантиметров над асфальтом. – Ваш отец точно бы гордился вами, – добавил водитель.
– Ой, давай только не будем опять про моего папашу – его уже давно нет, зачем о нём говорить? – раздражённо буркнул Рейвен. И, усевшись в машину, предупредил: – Только, как подъедем к площадке, сразу улетай. Не вздумай выходить, а то своим видом всех распугаешь.
Старик на это ничего не ответил, только погрустнел лицом и завёл двигатель.
Город, над которым они пролетали, выглядел так, будто его перенесли целиком с картины какого-нибудь знаменитого арт-художника: все здания были так чётко сбалансированы друг с другом, что не портили индивидуальность и красоту архитектуры соседних строений. По реке, протекающей через центр города, проплывали несколько кораблей. Удивительно: люди уже давно придумали летающие машины на несгораемом топливе, а речные катера до сих пор существуют… Чего не сделаешь ради туристов!
Всякий раз, когда Рейвен оказывался над городом, его взгляд непроизвольно останавливался на центральном здании администрации, которое внушало трепет и восторг своими размерами и сложностью постройки. Когда-то в нём работал его уже покойный отец. Он-то и создал тот огромный телескоп, в который сегодня посмотрит его сын, чтобы «первым» увидеть новый мир.
Рейвен глянул вверх: небо ясное – его специально очистили от туч, чтобы учёный-на-бумажке смог взглянуть в телескоп.
Как они подлетали к площадке, на которой толпилась уйма народа, старик-водитель уже не видел. Он сидел с закрытыми глазами возле пульта управления. Машина на автомате начала своё приземление рядом с ковровой дорожкой, и Рейвен напомнил:
– Всё, сейчас приземлимся, я выхожу, и ты мигом улетаешь. Понятно?
Водитель ничего не ответил.
– Эй, меня слышно?!
Опять молчание.
– Почему ты не отвечаешь? Я и так держу тебя на этой работе только потому, что вы хорошо дружили с моим отцом, а теперь ты меня ещё и просто игнорируешь?!
И снова никакой реакции… Рейвен ткнул старика в плечо и зло прошипел:
– Алё, может, уже скажешь хоть что-нибудь?!
Вместо ответа водитель уронил голову на руль. Рейвен не сразу понял, что произошло, но пощупал пульс водителя и ужаснулся. Тот не отвечал ему не потому, что был обижен, а потому что был, кажется, мёртв…
Избалованный сын своего отца просто не знал, что делать! Ему скоро выходить на красную дорожку, а искать и вбивать координаты больницы слишком долго. Если на таком серьёзном мероприятии узнают, что в его машине мёртвый человек, всё сорвётся! Этого нельзя было допустить.
Недолго думая, Рейвен потянулся к пульту управления, нажал на минималистичный значок здания администрации – и уже приземлившаяся машина снова поднялась в воздух, чтобы отправиться на её парковку. Рейвен едва успел выпрыгнуть.
Вспышки фотоаппаратов мигом озарили его лицо – растерянное как никогда. Он и подумать не мог, что такое может произойти с другом его отца. Впрочем, он вообще никогда о нём не думал. Да и сейчас ему было в целом всё равно, тем более что жил старикашка явно скучно, без удовольствия. Пожалуй, для него умереть в такой знаменательный день – предел мечтаний.
Эта мысль привела Рейвена в чувство, и он уверенно устремился к телескопу, расположенному в центре огромной платформы. Там его уже встречало множество учёных и влиятельных людей мира. Аплодисменты чуть не оглушили Рейвена, поэтому он, сверкая улыбкой, демонстративно закрыл уши ладонями. Множество камер устремилось на физиономию юного астронома.
Перед тем как взглянуть в телескоп и наконец-то ответить людям, есть ли кроме них ещё кто-нибудь в этом мире, нужно было произнести красивую речь. Рейвен встал к трибуне, вальяжно поправил галстук и, вскинув руки вверх, заговорил, а микрофон, еле заметный на его пиджаке, разносил его слова по всему миру.
– Привет, планета Мирошо! Привет, Вселенная!
Публика пришла в восторг. На взопревшего от жары Рейвена снова хлынули аплодисменты.
– Наконец наступил тот день, когда мы узнаем, одни ли мы во Вселенной! Благодаря высокотехнологичному телескопу, который соорудил мой отец, мы сможем узнать, есть ли жизнь на других планетах и как она выглядит! – Рейвен выпил стакан воды и вытер лоб платком, затем направил свой взор на огромный телескоп серебристо-алого цвета и продолжил: – Как же я рад, что дожил до этого исторического события! Ну что, дорогие мои, не будем тянуть, сделаем же это!
Все кричали, свистели и хлопали. В это время инженер, сидевший в кабине возле телескопа, начал вводить какие-то координаты.
Пока производилась настройка, Рейвен продолжил:
– В системе, которая расположилась в ста двадцати семи световых годах от нас, восемь планет. Одной из них, которую и будем сейчас наблюдать, мы дали символичное название «Первая».
Рейвен с напряжённой, но довольной физиономией, уже забывший про недавнюю смерть старого водителя, покинул трибуну и направился к громадному сооружению. Аплодисменты и восторженные крики сопровождали этот короткий путь возбуждённого славой учёного-на-бумажке. Пройдя несколько метров, он встал перед окуляром, выдохнул и медленно приблизил к нему лицо.
