Иногда успешность целой религии зависит от умения найти правильный тон. Любые «религии – сообщения» с необходимостью формируют социальную систему. В этом отношении и формирование социальных систем, и сами социальные системы являются довольно молодым экспериментом человеческого. Сегодня мы знаем всего лишь несколько успешных попыток формирования социальных систем на основе «религий-сообщений». Искусственность подобного метода познания сквозь обязанность долженствования – залог неудачи (хотя грань формирования социальной системы и лежит в области осознанности проектирования). С тех пор как человек стал управляться формой уверенности в своей правоте, мир и его судьба изменились безвозвратно. Теперь для управления миром необходимо создавать некоторую методу познания для всех и каждого, приобщение к которой давало бы отдельному человеку собственность знания и суждения. И только в этом случае данный человек может быть кооптирован в систему. Безверие и обыденный нигилизм, рожденный две тысячи лет назад, в последние 300 лет достиг своего апофеоза.
Уже совершенно недостаточно сообщить массам картину мира, настаивая и утверждая, что она правильна. Базовые формы убеждения, как логического, так и военного, уже неактуальны в силу, как бездейственности самой логики, так и стертости представления непосредственной угрозы для личности (отдаление страха неминуемой и скорой смерти). Право, закон, также растранжирили свой кредит доверия. Тех же, кто уподобляется верующим в данную мифологию, мы больше относим к животным, чем к людям, ибо человек – биологический вид, изменчивость которого управляема в первую очередь сознательно. И животным можно управлять сознательно, но большинство социальных систем строятся исключительно при желании управляемого участвовать в управлении, быть ему сопричастным, сопереживать его. Именно таким образом достигается коррелирующая в построении социума, когда сам социум в лице своих представителей, инфицированных определенным образом долженствования, стремится к доработке общего плана и общей схемы наличной действительности.
Людям свойственно ограничивать себя. Так и мы сегодня ограничиваем себя представлением о нас самих периодом в 5—6 тысяч лет, полагая, что именно это период нашего управляемого развития, от начала до дня сегодняшнего. А до этого было некоторое время, которое изучается больше палеонтологически и антропологически, но к причинно-следственной связи дня настоящего имеет косвенное и весьма условное отношение. Но именно этот период времени, заретушированный самомнением сознания, является областью проектирования социальных систем. Проектирование начинается там, где вместо грубой механики физического воздействия управляющего над управляемым, появляется возможность идеологического управления посредством предписания самостоятельного, самодостаточного, универсального представления о мире, о том, каким образом он должен быть выстроен и организован в отношении универсума восприятия относительно предельности управления действиями управляемого. Переоценка влияния божественного в современности приводит к тихому и спокойному ожиданию верующими катастрофы современного. Сомневаться в Боге невозможно, сомневаться в религии как костюме Бога – необходимо. Применение к божественному понимания точности, временности и вообще любых материалистических форм познания – сведено к нулю. Но использование веры при государственном строительстве, отправлении правосудия, долгосрочном планировании – лучшее из всего арсенала проектирования социальных систем (сложный, но действенный инструментарий). Без веры существование человека ограничено импульсами и аффектами необходимости, при этом неважно, чем они продиктованы. В вере любой, приобщающийся к религии, становится телом Господа, передавая свою жизнь и свой разум Богу, становясь по своим внутренним убеждениям (а это и есть самое главное) частью процесса, бытия, определяющего смысл абсолютного бытия этого мира вне пределов времени и пространства. Бог как необходимое продолжение предельности познания, как то, что наступает лишь там, где силы человека, в области действительного и духовного совершенно недостаточны для безболезненного существования. Бог на сегодняшний момент является единственным средством структурирования идеальной социальной системы.
Но мы предлагаем пойти чуть дальше любезному читателю… при этом полностью настаиваем на отсутствии какого-либо сомнения в Боге. Но предмет нашей работы не должен ни оскорбить чувств верующего, ни тем более умалить воли Бога. Мы просто не будем говорить, что нам известно нечто, что исходит от самого Бога, и тем самым является законом для верующего, мы сосредоточим свои усилия познания на том, что любой религией воспринимается как исключительное испытание перед жизнью после смерти – на самой жизни, сопровождаемой сознанием и возможностью руководства своими действиями, как в отношении себя лично, так и в отношении неопределенного круга масс личностей и времен.
Ни в малейшей степени те вопросы, которые мы будем затрагивать, в том числе и вопросы религиозные, не могут причинить оскорбление чувствам верующих, ибо мы исходим из полного и абсолютного признания Бога и его власти над собой, и единственного, кто есть с нами, и потому не чувствуем себя одинокими в этой жизни. Но без воли божественного, без дозволения, не было бы и возможности подумать о том, чему посвящена эта работа – мир, в предельности его доступности как поле для эксперимента, социальная система, которую возможно проектировать, изменять, обладая необходимостью тех или иных ресурсов.
Каждый, кто человек, участвует в проектировании социальной системы. Уровень сложности проектирования социальных систем сегодня таков, что девиантное поведение, отрицающее в том числе, уже заложено в самой системе. И поэтому, сколь откровенны не были бы разговоры об индивидуальности судьбы каждого человека, его уникальности, все мы, по сути, являемся частью системы, которую мы либо поддерживаем, либо отрицаем (тем самым поддерживая косвенно). Многое из того, что нам кажется подлинно нашим и индивидуальным, было уже сотни раз описано, исследовано и многократно проверено. В наивысшей степени это проявляется при расследовании уголовных преступлений. Преступнику всегда кажется, что его преступление есть форма стечения «вихря обстоятельств», порожденных глубокими личными проблемами, что это уникальный акт отрицания общественного, неповторимый и уже
