«Я сам служу, сударыня. Каждый день к девяти мне
надо идти в магистрат. Не скажу, что это подвиг,
но вообще, что-то героическое в этом есть…»
(Григорий Горин, «Тот самый Мюнхгаузен»)
Большая стеклянная дверь за моей спиной глухо ухнула и разбилась, взорвалась, распалась, брызнула в стороны миллионом подмигивающих в лучах утреннего солнца алмазных осколков. Я обернулся и ошарашено уставился на гору мусора в том месте, где только что находилась автоматическая входная дверь, предмет гордости коменданта здания.
– Нет, не может быть, это просто совпадение, – пробормотал я.
Да, в тот момент я был крайне раздосадован и зол на весь мир. Конечно, мне очень хотелось немедленно что-нибудь сломать, разорвать в клочья или же взорвать. Согласен, я мысленно представил, что у меня, как в мультиках, кулак превратился в гирю с надписью «2 тонны», и этим кулаком я с размаху ударил по двери, разбивая вдребезги толстенное пуленепробиваемое стекло.
Но ведь я только представил себе это, и больше ничего. А тут на тебе!
Если бы я знал, что это только начало в цепи совершенно невероятных событий происшедших со мной. Но позвольте изложить все по порядку.
В тот день я проснулся в хорошем настроении, необычно бодрый для начала недели. В рабочие дни я исключительно редко встаю таким оптимистом, да и ни к чему это, по-моему. Настраиваешь организм на минимальный расход душевных сил и энергии, чтобы рабочий день дотянуть как-нибудь. А сегодня, как в детстве, с утра пришло ощущение праздника.
Вспомнив прошлую неделю, я с удовольствием отметил, что действительно меня ждет на работе кое-что приятное. Мелочь конечно, но иногда такие мелочи могут определить хорошее настроение на весь день вперед. Я всегда радуюсь мелочам – крупные поводы для радости это ведь такая редкость.
Для тех, кто не работал в хайтеке, хочу пояснить. Огромное роскошное здание нашей фирмы украшено снаружи зеркальными окнами и дорогим отделочным камнем; то ли настоящий мрамор, то ли уже синтетику такую придумали. В общем, оставляет очень приятное впечатление.
Внутри все далеко не так респектабельно. Просторные залы разделены перегородками на так называемые кубики. В загончике стоит пара столов с компьютерами, у каждого стола – кресло. Больше в кубиках ничего не помещается. Разве что в углу сиротливо прижмется стул для одинокого посетителя. В одной из таких клетушек я и работаю.
Неделю назад, ко мне в кубик заглянула импозантная дама из отдела кадров и записала всех, кто в нем обитает. Кроме каких-то высших бюрократических интересов, цель переписи состояла в том, что хозяйственный отдел собрался изготовить таблички с именами сотрудников для каждого кубика – свою. Не знаю, почему уж это мероприятие так меня заинтересовало, но я несколько дней провел в беспокойном ожидании. Но вот, к концу недели в проходе появился техник, и после пяти минут жужжания и скрежета, на входе в кубик красовалась табличка с моим именем.
Эта табличка и манила меня сегодня, как магнит. Я предвкушал, как небрежно брошу на нее взгляд. А главное, можно будет говорить посетителям, разыскивающим меня: «Там на входе написана моя фамилия, не ошибетесь». Ну, чисто ребенок, право слово.
С такими мыслями и подъехал я к работе. Поставил машину на стоянку и пошел к входу. День чудесный: небо синее, облачка белые, девушки на встречу идут все молодые и красивые. В платьях и юбках у нас девчонки почти не ходят, и я считаю это большим упущением. Зато брюки на них сидят как влитые, и как только они в них втискиваются, не понимаю? Одна старшеклассница объяснила мне – в жизни может многое произойти: и двойку можно получить, и с другом поссориться, но штаны всегда должны быть обтягивающими! В общем, очень приятное зрелище.
Ну и, конечно, маечки. Тоже обтягивающие и коротенькие-коротенькие, чтоб пупок был виден. И зимой и летом эти маечки сводят с ума и без того любвеобильное население моей восточной страны. Зимы у нас по сравнению с Россией совсем никакие, не то чтобы снега, дождя нормального не дождешься. Но все же бывает ощутимо прохладно. Закутаешься в такой день во что-нибудь шерстяное, да еще легкую курточку сверху набросишь, так – в самый раз. А они, неподдающиеся, гордо идут навстречу в тех же самых маечках, чтобы потенция у мужского населения за зиму, не приведи господи, не снизилась. И все им нипочем: ни дождь, ни холод. Мерзнут ведь, животики аж посинели, но не сдаются. Упорно не одеваются. Гордость наша – эти синие зимние девчоночьи пупки.
Посмотрел я на все это, вздохнул, слюнку сглотнул, и пошел дальше. У входа царит необычное оживление. Все ведут себя очень странно. Один выходит с отрешенным видом, едва не натыкаясь на встречных. Другой наоборот, останавливает входящих и что-то лихорадочно им объясняет, рассказывает, отчаянно жестикулируя при этом. Потом на середине слова вдруг махнет рукой, повернется и уйдет. Тут же бегают какие-то типы с папками, никогда их у нас не видел. Суматоха, одним словом.
У тротуара чуть подальше стоит «скорая», и там, похоже, кого-то откачивают. Подхожу ближе и вижу, как оттуда навстречу мне под руки ведут знакомую девушку из отдела рекламы. Они там, в этом отделе, все очень приятные ребята, туда специально только таких и берут. А она даже на таком фоне выделяется. У нас с ней дружеские отношения, ходим вместе обедать, и потрепаться всегда есть о чем. Однажды я даже решился предложить подвезти ее домой. Но она уходит с работы значительно раньше, и я оставил эту затею. И вот ее проводят мимо меня, а она бледная такая, еле ноги передвигает. Я к ней, Ириша, мол, что с тобой? А она только рукой махнула в сторону входа, и пробормотала: «там все узнаешь». И разревелась. А ее отвели чуть подальше, и посадили в машину, ожидавшую возле входа. Да не просто в машину, а в самый настоящий лимузин. Черный, длинный и роскошный. Я не сразу обратил внимание, что возле входа стоят еще несколько таких же.
Я повернулся, посмотрел на здание. Через стеклянную входную дверь было видно, что в вестибюле стоит та самая импозантная дама из отдела кадров, которая неделю назад проводила перепись. Рядом с дамой – охранник. Дама встречала входящих. Одних она оставляла без внимания; других ненадолго останавливала и разговаривала о чем-то, видимо очень серьезном, потому что ее собеседники с мрачными лицами спешно пропадали в глубине здания. Некоторым выдавались небольшие запечатанные конверты с эмблемой фирмы. Охранник выполнял одновременно две функции: во-первых забирал ключи от служебных автомобилей у получивших конверты, во-вторых – ненавязчиво, но решительно пресекал все их попытки прорваться в здание.
