Олег Тупицкий - Прогулка на Стикс

Прогулка на Стикс
Название: Прогулка на Стикс
Автор:
Жанр: Стихи и поэзия
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Прогулка на Стикс"

В четвёртой книге автора, в отличие от предыдущих сборников, представлены только новые стихотворения, написанные в 2017—2020 годах.

Бесплатно читать онлайн Прогулка на Стикс


© Олег Тупицкий, 2020


ISBN 978-5-0051-2800-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Берите дни по смете …»

Берите дни по смете —
и платите по долгам,
зане Господь бессмертия
для нас не полагал.
Оно, поверьте мерину седому
хоть на миг,
единожды отмерено
и только на двоих.
Но, обольстившись Евою
и даже не чихнув,
Адам одною левою
его перечеркнул.
С тех пор живём по правилам —
мотыжим и пасём
кто Каином, кто Авелем.
И всё…

«Уникальностью личности…»

Уникальностью личности
любо люд ублажать,
если чувства вторичности
удалось убежать
и отринуть сомнения
получилось на раз.
Всё равно, тем не менее,
понимаешь – подчас
жизнь, как пьяный, шатается
от суда и стыда
и однажды кончается
навсегда. Навсегда…

«Я, как телок у мамки вымя…»

Я, как телок у мамки вымя,
мысль продолжаю теребить:
что прожито – непоправимо,
не потерять и с рук не сбыть.
Не обольщаюсь – ни в какую
кукушка не повеселит:
бессмертия не накукует
и вечности не посулит.

«Надо, чтобы дольче вита…»

Надо, чтобы дольче вита
задалась, из носа кровь,
и наполнила корыто
аж до самых до краёв.
Нам о том твердит обычай
и упорствует молва.
Что является добычей,
кто-то знает? Чёрта с два!
Что считается потерей?
На меня не угодить…
Где мерило? В чём критерий?
Кем назначено судить?
Оттого, не взвидя света,
повторяю, как пароль:
короля играет свита,
если только гол король.

«Меж бытностью и снами…»

Меж бытностью и снами
наводятся мосты —
так пишутся сонаты,
сонеты и холсты.
Как молоко пахтаем —
иллюзию творим
и без конца пытаем
небесный алгоритм.
Судьба – опять и снова
булыжники таскать,
но ключевого слова
вовеки не сыскать.

«Мне пятаки на веки…»

Мне пятаки на веки
лягут – придёт черёд.
Ложка из нержавейки
переживёт мой рот.
Стоптанные ботинки,
всех не пройдя дорог,
после краткой заминки
бросятся за порог.
Тотчас мало-помалу,
радуясь и кляня,
мир к своему финалу
двинется без меня.
Что приключится дальше —
не у кого спросить.
Всех вариантов даже
не вообразить.

«Человеку не до Брейгеля…»

Человеку не до Брейгеля,
человеку не до Гоголя,
человеку не до Ригеля,
человеку не до ягеля —
ни к чему ему экзотика,
беспонтовая романтика:
если в слякоть – нету зонтика,
если в стужу – нету ватника.
Человеку нужно – доллара,
пятака хотя бы медного.
Человеку нужно долгого
прозябания безбедного.

«Словно с писаной торбой…»

Словно с писаной торбой
со стихом не носись,
а размыслить попробуй
и потом согласись,
что поэзия – это
не основа основ,
но почётное гетто
добровольных послов,
где рифмач аки петел
на заре голосит,
как однажды заметил
знаменитый пиит.

«Можно жить, беды не чая…»

Можно жить, беды не чая,
и на медные гроши,
досконально изучая
стратиграфию души.
Много в ней напластований
суеты невдалеке
полубитв, полустояний
на придуманной реке
или в обморочных безднах
залеганий непростых
ископаемых полезных —
бесполезных и пустых.

«Подобно воробью или грачу…»

Подобно воробью или грачу
ищу червей или ворую просо,
но помыслы, когда дойдёт до спроса,
не облачу в панбархат и парчу.
Зело, скрывая зависть, заворчу:
де, избежав словесного поноса,
смотрю не дальше собственного носа
и ничего иного не хочу.
А коль вельми и всуе хлопочу
корысти ради – се не суть вопроса:
в виду погоста до лаптей износа
своё существование влачу,
не помня, в раз который на веку
реку ку-ку или ку-ка-ре-ку.

«Не списанный вчистую…»

Не списанный вчистую
в распыл или в запас,
я просто существую —
ещё один из вас:
планеты не вращаю
и судьбы не вершу,
не много обещаю,
нимало не прошу,
а как билоба гинкго
в триасовом раю
произрастая, гимны
горланю бытию.

«Апостолы пишут эпистолы…»

Апостолы пишут эпистолы
и носят на главный почтамт.
Апостолам опостылело
служить не тогда и не там.
Мечта наркомана хрустальная
внушает апостолам жуть.
Второго прихода Христалина
апостолы в ужасе ждут.

«Не насытится око зрением…»

Еккл. 1, 8.

Не насытится око зрением,
не наполнится ухо слушаньем,
как пытливый ум – озарением,
а пустая утроба – кушаньем.
Так и жить бы до самой старости,
душу живу что было сил нести
преисполненной благодарности
к пожирающей ненасытности.

«Когда б имел я право…»

«… мы – тщета и нищета…»

Когда б имел я право
стращать и наущать,
налево и направо
прощать и отпущать,
то я кому бы только
чего бы ни прощал,
кого бы я без толку
на что б ни наущал.
Велел бы на гоненье
пассивно не пенять,
а лишь предназначенье
посильно выполнять —
воителям о латы
оружием бряцать,
события и даты
пророкам прорицать,
и даже вам, поэтам,
в тщете и нищете
ключей к своим секретам
искать хоть на щите.

«Житьё-бытьё гораздо на битьё…»

Житьё-бытьё гораздо на битьё
и обложило непосильной данью —
искать до погруженья в забытьё
какого-никакого оправданья.
Я не робею преломить копьё
заносчивым потомкам в назиданье
за, всуе будь помянуто, своё
достойное хулы существованье —
фантазию, иллюзию, мираж.
Матерьялисты, не входите в раж —
за вас фундаментальные законы
стоят на поле брани, как редут,
но, непоколебимые, падут
от рёва труб моих Иерихоны.

«Хозяевам и юзерам…»

Хозяевам и юзерам
выпала благодать
в ужасе или с юмором
(что – кому…) наблюдать,
как геоид воочию
исподволь и под ноль
херит главную опцию —
глобальный климат-контроль.
В оном повинны эти
(верьте хоть полчаса)
рыщущие по планете
магнитные полюса.
После – опротестуйте
сказанную ботву,
божескую по сути,
смыслу и существу.

«Лени зверище…»

Лени зверище
не устал ещё —
ищет зрелища
на ристалище,
и хулимого
гроша медного,
и хвалёного
места хлебного.
Фишка общества
потребления
в том, что хочется —
похалявнее.

«Давно не просится в стихи…»

Давно не просится в стихи
то, как в тайге костры палили,
горами бредили, в степи
дышали запахом полыни.
Покрылись пылью рюкзаки,
в чулане съёжились вибрамы.
Ещё совсем не старики,
не вылезаем из пижам и
так прикипели ко двору,
что на уме одна забота —
разнообразить поутру
маршрут избитый: дом – работа.
А мир вокруг в мороз и зной
уже не манит новизной.

«Хорошо как в раю. Беспробудная тишь…»

Хорошо как в раю. Беспробудная тишь.
Куража и азарта
ни на грош: поспешишь, мол – людей насмешишь.
Что ж, отложим на завтра…
День проходит за днём. Так вот мы и живём,
многомудрые совы.
Но когда нас накроет Всемирный Потом —
мы не будем готовы.

«Кто стихов не читает…»

Кто стихов не читает,
тот стихов и не пишет.
Кто на рифму чихает —
тот её и не слышит.
Супротив – не дерзает
и на благо намерен,
он доподлинно знает
и железно уверен,
что стихи не решают,
а, ни мало ни много,
только делу мешают
и в беде не подмога.
Я ж – по жизни везучий
и с удачей в ладони —
верю чуду созвучий
и упёрто долдоню,
что в эпоху плохую
и в хорошую эру
никого ни в какую
не склонить в эту веру.
Ведь в неё не рядятся
и в неё не играют.
С ней не только родятся —
от неё умирают.
Но рассудят потомки
наши споры пристрастно,
разделяя итоги
на триумф и фиаско.

«Можно зло и тверёзо…»

Можно зло и тверёзо
память вялую пнуть
и как водки с мороза
горькой правды хлебнуть —
не добавило смысла

С этой книгой читают
«Поэтическая манера Олега Тупицкого тяготеет к почти афористичной краткости. При этом, несмотря на аскетичность стиля и явный перевес философской составляющей, стихи его насыщены яркими, запоминающимися, зримыми образами – и в этом тесном сплетении рационального и иррационального, мысли и чувства в небольших по объёму стихотворениях, возможно, и кроется их особое обаяние». Лера Мурашова, поэт
В книгу вошли стихотворения разных лет, не печатавшиеся в ранее изданных сборниках «Вероятность реальности» и «Сон? Нет!».
Сборник составили стихотворения, написанные в течение четверти века, и каждое из них умещается в объёме «спасительных четырнадцати строк».
Когда-то давно люди и звери жили вместе. Люди правили, звери охраняли. Люди были разумом, звери – силой.Чтобы потешить зверей и дать им насладиться силой, Правитель людей ежегодно устраивал для них Праздник зверства. Его венцом была охота двенадцати избранных зверей за двенадцатью избранными девицами.
Дети всегда дарят новые чувства. Ничто не сравнится с тем, что чувствуешь когда у тебя рождается ребенок.О материнстве – как я его понимаю и чувствую…
Лара Павловская – поэтесса из Бреста, Беларусь. В свои юные 70 лет она продолжает радовать читателей глубокими и искренними стихами. Её творчество пронизано философскими размышлениями, светлыми эмоциями и теплотой, которые находят отклик в сердцах.
«Мое Зауралье» – сборник стихов, начатый в послевоенные годы, где автор рассказывает о детстве и юности, описывает романтику туристических походов, показывает крепкую дружбу школьных лет, демонстрирует успехи и достижения в спорте, восхищается самоотверженной любовью матери и воспевает красоту Каргапольской земли.
Как часто вы беспокоитесь о целесообразности трат? Стоила ли покупка того или лучше было положить потраченную сумму на свой накопительный счет?В этой книге Карл Ричардс, специалист по финансовому планированию, дает рекомендации о том, как отбросить в сторону эмоции и трезво посмотреть на свои желания приобретать и тратить, с чего начать первые шаги к осознанным расходам и, главное, как придерживаться этого плана. Вы откроете для себя, казалось бы
Как работают желудок, печень и кишечник? Одинаково ли мы чувствуем вкус? Перед вами – новый формат книги о питании. Вы узнаете не только о пищеварении и обмене веществ, но и о том, как мозг и гормоны регулируют вес. Каким образом формируются пищевые привычки, почему люди толстеют после диет и зачем нам нужны разные питательные вещества – на эти и другие вопросы отвечает наука о питании. Врач-диетолог Елена Мотова написала эту книгу на основе цикл
Вот не зря мне не понравилась странная клиентка в нашем банке. Мало того, что притащила с собой кошку и начала гадать мне на картах прямо на рабочем месте, так ещё и заслала меня вместе с кошкой в какую-то Тьмутаракань вызволять своего приятеля-некроманта. Ну и что мне делать в другом измерении, не зная ни одного магического обряда? Одна надежда на кошку!
— Ты все знал, Фин? Ну конечно ты знал, что мой муж мне изменяет! Ты же тенью за ним ходишь. Давно? — Яра, успокойся, пожалуйста. — Давно?! — ее безумно красивые глаза наполняются слезами. — Да, — отвечать тяжело, будто я признаюсь ей в собственной измене. — Предатель. Вы оба предатели! — горько плачет, закрыв лицо ладонями. — Что мне делать теперь? — поднимает на меня совершенно растерянный взгляд. — Что делать, Фин? — доверчиво утыкается носом