Трава под ногами была покрыта легким налетом утреннего инея и легонько похрустывала при каждом шаге. С уходящих ввысь деревьев редким, но постоянным дождем медленно падали золотисто-коричневые листья. Кое-где между стволов виднелись кружева покрытой тем же инеем паутины.
Стоило на минутку замереть на месте, как вокруг разливалась мертвая тишина, прерываемая только легким шелестом от падения на землю очередного листика. Идиллия.
С пригорка, на котором я стоял, открывался живописнейший вид на небольшую долину, потихоньку затягиваемую утренним туманом. Лес в этом месте немного расступался, оставляя место для крохотного озерца и поляны рядом с ним. Чуть дальше виднелись темные силуэты гор, увенчанных блистающими в свете восходящего солнца снежными шапками.
От полянки рядом с озером послышался звон и, сразу за ним, крепкая ругань. Я невольно поморщился. Нет, я не ханжа, но портить красоту утра таким образом… Некое кощунство даже.
Возле озера расположился наш великий рейд. Если быть точнее – то, что осталось от нашего великого рейда. Если быть еще точнее – треть от того, что осталось.
Нет, суровые хищники и коварные враги не прошлись кровавой косой по нашим рядам. И стихийные бедствия, если не считать моросившего недавно три дня подряд нудного дождика, тоже обошли нас стороной. Все было гораздо банальнее и проще.
Люди, пошедшие играть в “Забытые земли” ради реализма и новых ощущений, внезапно оказались не совсем готовы к тому, что реализм здесь прописан до такой степени, что отзывается болью в натруженных ногах и пробирающим до костей холодом. А новые ощущения в виде перехода вброд парочки ледяных рек добавили отважным диванным первооткрывателям еще больше пессимизма.
В итоге за неделю, которую уже длился наш поход, из тридцати шести легионеров, состоящих в клане и двухсот тридцати трех сопровождавших нас обычных игроков остались все те же самые тридцать шесть легионеров и чуть больше сотни “штатских”.
Уходивших людей можно было понять – им хотелось игры, а не нудных переходов с редкими стычками, в которых им даже толком не приходилось участвовать. Вот и сливался потихоньку то один, то другой, отменяя временную привязку к рейдовому камню воскрешения и покидая этот мир, чтобы возродиться в теплой и уютной Каталье.
Что касается некомплекта, то здесь тоже все было просто. Люди понабились в рейд со всего мира, соответственно – с самых разных часовых поясов. Кто-то физически не мог быть в игре, когда делался очередной переход. Кто-то просто спал в это время.
Так что была выработана несложная стратегия. Каждое утро примерно в одно и то же время все активные на данный момент участники устремлялись вперед. И топали около половины светового дня. Дальше разбивался импровизированный лагерь и до следующего утра все ждали остальную часть игроков, отдыхая, прокачивая какие-нибудь навыки либо шастая по окрестностям в поисках интересных монстров или сооружений.
Монстры вокруг бродили достаточно сильные и злые – я сам, гуляя вокруг лагеря, как-то сагрил на себя здоровенного серого медведя и едва уцелел в жестокой рукопашной. Повезло, что уровень у него был всего девяностый, так что мои когти оказались весомее, чем его. Зато теперь в инвентаре, занимая чертовски много места, валялась шкура серого медведя. Неизвестно только, зачем.
Впрочем, шкур уже у всех было много. Шкуры дарили друг другу, забывали на привалах, кто-то уже даже ленился снимать их со своих поверженных противников.
Некое оживление случилось на третий день похода, когда наша передовая группа внезапно наткнулась на райский уголок посреди дождливого осеннего леса – дивный сад с цветущими и плодоносящими фруктовыми деревьями, ручейками с вкуснейшей водой, полянками цветов…
Увы, в это дивное место мы вломились как дикари – всей толпой, сразу же принявшись рвать диковинные фрукты и валяться на ковре из цветов. В результате сад умер практически мгновенно – за каких-то десять минут пожухли цветы, осыпались листья с деревьев, попадали и сгнили плоды.
Все это произошло прямо у нас на глазах и произвело пугающее и тягостное впечатление – так что мы постарались смыться из локации как можно скорее, унося в инвентаре то, что успели собрать.
Я лично так до сих пор ни один из собранных фруктов и не съел, хотя знал, что каждый добавляет по единичке к рандомным сопротивлениям. Успеется еще.
Остальной же рейд успешно перепродавал друг другу дивные плоды, отъедался ими как только мог и радовался приросту резистов. По мне, так это было довольно смешно, учитывая, что эти самые сопротивления реально начинали работать где-то начиная со второй сотни.
Сам я, памятуя о том, куда именно мы идем, каждую ночь терпел холод, специально валяясь на ледяной земле или, по возможности, окунаясь в холодную водичку местных водоемов. Несколько человек, в основном легионеров, занимались тем же, остальные посматривали на нас как на идиотов и кутались в шкуры.
Ну, идиоты – не идиоты, а сопротивление холоду у меня уже прокачалось до плюс тридцати семи процентов и мерз я не в пример меньше своих теплолюбивых спутников.
Вообще, судя по информации с форума, чувствовать неудобство от стихии игрок переставал после набора трехсот процентов сопротивлений. Говоря грубо, можно было умереть, сгорая в огне, но эта смерть не приносила никакой боли.
Следующий значимый рубеж – две тысячи процентов. И полный резист к стихии. Небольшая проблема заключалась в том, что при наборе сопротивления к одной из стихий больше, чем на полторы тысячи процентов, для всех остальных мгновенно устанавливался “потолок”. И поднять их выше тысячи не получалось.
Так что добиться полной неуязвимости от всех стихий было нереально. Зато, если не останавливаться на достигнутом и продолжать раскачивать выбранное сопротивление, то после трех тысяч процентов открывалось лечение этой самой стихией. То есть, тебя, как еретика, пытаются сжечь какие-нибудь инквизиторы, а ты стоишь себе в огне, чешешь пузо, смеешься над палачами и произносишь пафосные лозунги, агитируя врагов присоединяться к легионам Преисподней. Да еще и отлечиваешься в процессе.
На фоне таких ориентиров несколько жалких пунктов, полученных от горсти фруктов, действительно не вызывали восторга.
Немного понаблюдав за лагерем, я потихоньку отправился вниз. Совсем скоро начнется новый переход, так что стоит быть в строю. Мне, как ночному жителю, было чертовски неприятно топать куда-то по светлому времени суток, но что поделать, идущие по ночам топали по уже разведанным и разоренным землям, где шанс встретить даже мало-мальски завалящегося моба был ничтожен.
В лагере потихоньку стихала суета и народ собирался на утренний инструктаж.
