Боксерская груша раскачивалась под потолком. Занятие по физической подготовке давно закончилось, но он продолжал исступленно молотить по снаряду кулаками. В спортивном зале было пусто и тихо, только натужно скрипели звенья железной цепи, которой грушу крепили к потолку, да слышно было тяжелое прерывистое дыхание боксирующего.
– Твою бы энергию, да в мирное русло, Ральф, – лениво заметил темноволосый юноша и мотнул головой, будто сбрасывая вечно лезущие в глаза волосы. Забавное движение, особенно с учетом того, что носил этот юноша короткую стрижку. Как и все курсанты военной академии, как и его светловолосый собеседник.
– Лучше я побью грушу, чем тебя, например, – сверкнул белыми зубами боксер, посмотрел в сторону говорившего и от всей души лупанул по груше. – Хотя … давай-ка, поднимай свой зад с мата!
– Меня? – тихо рассмеялся его собеседник. – А руки лишиться не боишься, господин задира? – выгнул он темную бровь.
– За всё в жизни надо платить, – равнодушно пожал плечами Ральф, утер пот со лба и обхватил снаряд двумя руками.
– Я в душ, – бросил ему брюнет и одним текучим движением поднялся на ноги.
– Трусишь, Ник? – подначил его сокурсник.
– Если это сделает тебя счастливым, – на ходу улыбнулся юноша.
– Какой же ты сноб! – Ральф покачал головой, стянул боксерские перчатки и отправился за соседом.
Преподаватели, определенно, знали что делали, когда селили вместе двоих настолько непохожих молодых людей. Огонь и лед прекрасно уравновешивали друг друга. Забавно только, что льдом в этой команде был вовсе не блондин.
В тот памятный день комендант общежития заявился на пороге его, Ральфа, спальни, чтобы с мерзкой улыбочкой сообщить, что теперь у него появился сосед.
«Это где им удалось найти столь отчаянного курсанта, смертник он, что ли?» – подумал Ральф глядя на молчаливого и очень юного, а главное, жутко смазливого … соседа?
Что он, нянька? Не будет он подтирать этому молокососу сопли! Хотя сопли-то ерунда, засмеют ведь! Как пить дать, парочкой звать начнут и спрашивать, когда свадьба! Впрочем, а пусть зовут! Отличный повод размяться.
Ральф задумчиво потер подбородок и ухмыльнулся воспоминанию. Не стоило ему называть Ника девочкой. В челюсть он схлопотал заслуженно.
Тогда он и представить себе не мог, что этот «смазливый малолетка» окажется настолько силен.
– Что там с комиссией? – Ральф бросил перчатки в свой шкафчик, критически оглядел творившийся внутри бардак, в сотый раз подумал, что надо бы навести, наконец, в нем порядок, не как у Ника, конечно, но хотя бы мусор выбросить, и захлопнул железную дверцу.
Потом как-нибудь!
– Приехали, – Ник стащил футболку, снял спортивные шорты и, ничуть не стесняясь наготы, шагнул в сторону душевой.
А чего тут стесняться, в казарме баб не водилось.
Жаль.
Ральф подошел к стеллажу с чистыми полотенцами. Поморщился. После занятий им опять тащить грязное белье в прачечную старших курсов. Зря он тогда не извинился сразу. Фамильная черта, что поделать. И мама, и брат, даже их любимая нежная сестренка, и то отличалась упрямством. Говорят, их великий прадед, знаменитый Эдинг был именно таким. Ну а как бы он иначе победил демона и прославился в веках?
И всё же не стоило ему тогда применять магию, глядишь, и корпус бы уцелел, ну или хотя бы прачечная.
– И чего им надо перед Рождеством, еще и в субботу? – задумчиво пробурчал Ральф. Рядом с аккуратно сложенными вещами соседа оказались скомканные шорты и такая же мятая майка.
Ну всё равно ж стирать, зачем складывать?
Задержаться в зале стоило хотя бы ради пустой душевой. Ральф открыл винт с водой, зашипел, когда на разгоряченное тело упали холодные капли, черт бы побрал эту армию, а потом с наслаждением подставил лицо под тугую струю воды.
Не хотел ведь ехать, мать настояла. «Что тебе здесь делать, милый! Езжай в столицу и за сестрой приглядишь!» Он бы с радостью за ней приглядел, да только учеба в военной академии не предполагала свободы. Они виделись всего-то дважды. И оба раза Алиана не выглядела счастливой.
Кому нужна эта столица? Лучше бы они остались дома. Может быть, и Рэндольф был жив…
Сердце сжало холодной тоской, он давно привык к этой боли. Лишиться близнеца – потерять часть себя, и сам того не желая, он ежедневно проживал эту потерю. Зеркала стали ему наказанием – они отражали погибшего брата.
– Слушай, Бонк, – услышал он сквозь шум воды, повернул голову и посмотрел на Ника. Тот стоял через несколько высоких кранов от него, в руках его был кусок мыла, а в глазах какая-то мысль, и будь он проклят, если мысль этого чокнутого на всю голову гения, не касается его – Ральфа.
– Чего тебе, Фостер? – вышло немного обреченно.
– Ты же маг!
– Ну вроде как, – Ральф с опаской намылил голову.
– Воду-то нагрей!
– Попробовать можно, – он кивнул. – Но если ты окочуришься от удара током – я не виноват.
– Со смертью я договорюсь, – отмахнулся Ник. – А вот мерзнуть надоело.
– Посмотрите какая фифа! – широко улыбнулся Ральф, показав ямочки на щеках. В душевой мигнул свет, синие глаза сверкнули неоном. Фостер тихо засмеялся от удовольствия – теплая вода ласкала уставшее после долгой тренировки тело, но удовольствие это было не слишком длительным. Маг устал, потерял контроль и лишил здание электричества.
– Упс, – развел он руками.
– Всё равно, это того стоило! – заявил Фостер.
Ральф с видимым усилием вновь заставил ток бежать по проводам и покачал головой. Всякий раз одно и то же, Ник младше на три с лишним года, но именно он снова подначивает его на очередную авантюру.
Ему же еще ни разу не удалось вывести соседа из себя, если не считать того «девчонка» при первом знакомстве.
Хорошо хоть парнем он был честным, всегда вступался за друга перед преподавателями, а потому наказывали их непременно двоих. Двоим-то веселее картошку чистить.
– Жду тебя в раздевалке, – бросил ему Ник, на ходу вытираясь прихваченным заранее полотенцем.
Ральф кивнул скорее себе, чем соседу, развернулся к зеркальной стене (какой идиот это придумал, ладно у раковин, тут-то зачем?) и прикрыл веки.
Обращение к дару выматывало его, прохладный душ был как нельзя кстати.
Он выключил воду, постоял, чувствуя, как бегут куда-то вниз студеные капли, а потом взглянул своему двойнику в глаза.
Высокий, плечистый и светловолосый. Прямой нос, высокий лоб, мамина улыбка, отцовские ямочки на щеках, только вместо синих глаз – клубящаяся тьма.
– Здравствуй, Рэн, – шепнул отражению Ральф. – Мы ведь не виделись с утра.
