Старый будильник гремел не умолкая. Миссис Дженкинс, не желая просыпаться, наслаждалась последними мгновениями сна. Сна, в котором она видела себя маленькой девочкой с огромными голубыми бантами. Она бежала к своему дому по залитой весенним солнцем дорожке, а на пороге стоял ее отец. Он широко раскинул руки и улыбался ей.
Внезапно пожилая леди пронзительно вскрикнула и широко распахнула свои голубые глаза. По ее морщинистым щекам ручьем заструились слезы. Сон, начавшись так чудесно, оборвался ужасной галлюцинацией: до отца оставалось пробежать всего лишь несколько ярдов, когда улыбка исчезла с его лица, а само лицо вдруг превратилось в жуткую морду дикого зверя, оскалившего на дочь острые окровавленные клыки.
Этот сон, впрочем, снился миссис Дженкинс не в первый раз и оканчивался он всегда одинаково. Поспешно оглядевшись, пожилая леди отерла слезы. По своему опыту она знала, что подобное видение всегда предвещает ей какую-нибудь неприятность.
Жизнь никогда не баловала миссис Дженкинс. О своем отце, мистере Рональде Хоскинсе она сохранила лишь обрывочные детские воспоминания и противоречивые впечатления. Мистер Хоскинс таинственно исчез 53 года назад. В память миссис Дженкинс навсегда врезался тот дождливый осенний день, когда в их дом пришли чужие люди и объявили побледневшей как мел матери, что ее муж пропал вместе с большой суммой денег, принадлежавших компании. Эта компания, в которой служил мистер Хоскинс, занималась, кроме всего прочего, торговлей антиквариатом. Затем, в течение целого года, к ним с матерью наведывались полицейские и люди компании, старавшиеся вызнать что-нибудь о Хоскинсе и превратившие их тихую жизнь в сплошной кошмар. Но время шло, а от отца не поступало никаких известий и, в конце концов, полиция пришла к выводу, что мистер Хоскинс был убит и спрятан неведомыми злодеями, погубившими его из-за денег.
Эту сомнительную версию, со свойственным всем полицейским бездушием, преподнес миссис Хоскинс некий инспектор Меттьюз. Несчастная женщина, продолжавшая надеяться на чудо, не вынесла такого жестокого удара: вечером того же дня она, оставив прощальную записку, повесилась на чердаке собственного дома. Из родственников у несчастной маленькой Маргарет остался лишь старший брат матери – Хьюз, добрый веселый толстяк, который и приютил бедную сиротку. Этот респектабельный джентльмен являлся владельцем крупной нотариальной конторы. К сожалению, он был одержим двумя страстями, исправно опустошающими его карманы. Дядюшка питал неистребимое влечение к игре и к женщинам.
По этой самой причине его нельзя было назвать богатым человеком, но состоятельным он, безусловно, являлся. Дядя не был женат и у него не было детей. Поэтому всё своё внимание и ласку он подарил малышке-племяннице.
У матери Маргарет имелся солидный счет в банке и дядя, оформив опекунство, частенько вносил на этот самый счет весьма крупные суммы. По собственным словам мистера Хьюза, он не желал, чтобы Маргарет в дальнейшем пришлось работать ради куска хлеба. Когда Маргарет исполнилось 18 лет дядя, дела которого сильно пошатнулись, был вынужден продать свой большой дом, и они с девочкой переехали в дом ее матери. Ежегодно, пока Маргарет не исполнилось 21 года, на имя мистера Хьюза приходили крупные денежные переводы без указания обратного адреса, но с обязательным уточнением – “для Маргарет”. Эти переводы ставили дядю в тупик и он, задумчиво почесывая за ухом, размышлял о таинственном отправителе. Дядя Хьюз, верный своим прихотям, скончался от апоплексического удара за игорным столом одного из фешенебельных лондонских клубов.
Стоит ли говорить о том, что в завещании своей единственной наследницей он назвал мисс Маргарет Хоскинс. Спустя полтора года после смерти любимого дядюшки Маргарет вышла замуж за мелкого клерка мистера Дженкинса.
Однако этот брак не принес ей ожидаемого счастья: муж оставил Маргарет, когда их единственному ребенку не исполнилось еще и трех лет.
И с тех пор лишь забота о единственном сыне заполнила всю ее жизнь.
Миссис Дженкинс выключила будильник и, надев халат, прошла в ванную. Она умылась и тщательно вытерла лицо махровым полотенцем, стараясь скрыть следы слез. Затем пожилая леди направилась в столовую, откуда доносился аромат свежесваренного кофе. Горничная Мери, служившая в доме уже пятнадцать лет, накрывала стол к завтраку. Пожелав хозяйке доброго утра, она отправилась за чашками, и столкнулась на пороге с сыном хозяйки дома. Извинившись перед горничной за свою неловкость, в столовую вошел Гарольд. Это был высокий, черноволосый молодой человек двадцати восьми лет от роду, обладатель спортивной фигуры и степени бакалавра. Он торопливо поцеловал мать и, пристально вглядевшись в ее покрасневшие глаза, озабоченно спросил:
–
Что, опять?….
Миссис Дженкинс лишь молча кивнула. У нее не было секретов от сына и тот знал, что его дед, пропавший более полувека назад, изредка являясь во сне, доводит мать до слез. В столовую вошла горничная. Она торжественно несла на серебряном блюде две кофейные чашки и большой белый конверт.
–
Мама, посмотри какое прекрасное утро! – постарался отвлечь миссис Дженкинс от мрачных мыслей Гарольд, отдергивая занавеску.
–
Миссис, вам письмо, – почтительно доложила Мэри.
–
Это от миссис Смит, – уверенно сказал Гарольд, едва взглянув на обратный адрес.
Миссис Дженкинс, взяв конверт, надела очки и убедилась, что письмо это действительно пришло от ее подруги юности, которая последние тридцать лет проживала в США. Пробежав глазами первые строчки, миссис Дженкинс убедилась, что неприятные извести, которые всегда предрекал старый сон, не заставили себя ждать. Миссис Смит писала подруге о великом горе, которое постигло ее на склоне лет – о безвременной гибели своей младшей дочери Сьюзен. После похорон миссис Смит чувствовала себя одинокой и потерянной. Ее старшая дочь лежала в больнице и не могла по этой причине присутствовать на похоронах.
Единственным человеком, разделявшим ее горе и одиночество был, по словам миссис Смит, жених покойной Сьюзен мистер Янг. Миссис Смит охарактеризовала его лишь одним словом – “необыкновенный”. Миссис Смит просила подругу юности разделить с нею тяжкое горе и приглашала ее с сыном к себе. Дочитав письмо, миссис Дженкинс от всего сердца посочувствовала подруге, а затем вопросительно взглянула на Гарольда.
–
Я думаю, что нам следует навестить миссис Смит. Она как никто нуждается сейчас в дружеском участии, – произнес сын.
Миссис Дженкинс согласно кивнула и одобрительно посмотрела на Гарольда.
Заказав билеты на самолет и известив миссис Смит телеграммой о своем приезде, мать с сыном занялись подготовкой к отъезду.
