Май 1941 года. Саратов. По дороге в институт, меня терзали мысли о предстоящем экзамене. Я задумчиво шел по Ленинской улице, неся в руке портфель с белым халатом и учебниками по анатомии. Взвалив на себя эту ношу, я всё же думал о том, что моя мечта в скором времени свершится и я стану врачом. Медицину, я считал своим призванием, и вот спустя некоторое время, я, будучи студентом третьего курса, шел на сдачу переводного экзамена. У меня очень хорошие учителя. Каждое занятие нас водили в патологоанатомический зал, где рассказывали об устройстве человека и его физиологии. Мне было жутко интересно, и я тем самым определился с будущей специальностью – хирургией. Ведь хирургия – это искусство. Ты делаешь сначала человеку больно, чтобы потом ему было хорошо… странная логика конечно, но это правда. По ночам, я дежурил в больнице, набираясь опыта у самых заядлых хирургов, мастерство которых было на высшем уровне. Но опустим подробности и вернемся к экзамену. Придя на кафедру, нельзя было обратить внимание на то, как огромные массы студентов, оккупировали холл и, держа в руках книжки, с беспокойством и ужасом повторяли материал. У меня тоже был легкий мандраж, но я старался себя сдерживать. На часах уже девять часов утра и вышедший к нам лаборант, рьяно воскликнул:
– Ну что товарищи студенты, все готовы?
Кто-то из толпы произнес: « Всегда готовы!»
– Ну, тогда милости прошу, по одному проходить в аудиторию! – ответил он толпе.
Всех как обычно охватил страх и желающих тот час же не оказалось. Недолго думая, я просочился сквозь толпу и зашел в Павловскую аудиторию. Там сидела коллегия преподавателей в составе трёх человек: профессор кафедры анатомии и два ассистента средних лет.
– Пожалуйста, берите билет и присаживаетесь на второй ряд, время на подготовку у вас будет минут сорок, потом мы вас вызовем! – вежливо и неторопливо сказал профессор.
Я молча взял билет, сел на указанное мне место и приступил к решению.
От сильного переживания у меня всё перемешалось в голове, и я понял, что дело труба. « Ай, будь что будет!» – подумал я, и тот час же подняв руку, произнес:
– Разрешите отвечать?
– Хм… похвально, похвально! Смотри – ка и зашел первым, и отвечать собирается без подготовки. Ну что ж, прошу к нам, берите стул, присаживаетесь! – удивленно воскликнул один из рядом сидящих ассистентов.
Спустившись вниз, я положил свой чистый лист бумаги, им на стол:
– Что ж это вы голубчик, ничего не написали? Вы так уверены в своих силах, что можете пойти без подготовки? На что вы рассчитываете любезный? – с недовольством пробормотал профессор.
– Видите ли, я не стал затрачивать время на писанину и решил, испытывая, так сказать, судьбу попробовать рассказать вам устно. Я считаю, что это вдвое сэкономит время, тем более там за дверью стоит бесчисленное количество моих коллег! – с небольшой дрожью в голосе, я ответил на замечание.
– Ну что ж, ваше право! Тогда начнем! – заявил профессор.
Мне как особо ретивому сыпались вопрос за вопросом. В этой, с позволения сказать, экстремальной ситуации я вспомнил всё что учил. Прошло минут тридцать и когда вопросы у преподавателей закончились, один из них сказал:
– Да юноша, мы вас по началу, недооценили. Блестяще ответили на все наши вопросы. Я думаю, что отметки отлично вы заслужили! Вы успешно переведены на следующий курс!
Не зная, что и сказать в таком случае с улыбкой во всё лицо, я взял свою зачетку и попытался произнести:
– Рад стараться! – и тот час же пулей вылетел из аудитории.
