– Где Алиса? – раздался слабый голос, заглушаемый шумами больничной палаты. Артур, попытался привстать на локте, но сморщившись от боли, упал на больничную кровать.
– Что? – Встрепенулся Алекс, сбрасывая с себя полудрему и книгу с колен. Семь недель он провел в палате рядом с другом, почти не отходя от него, семь долгих и мучительных недель, надеялся, на то, что Артур придет в себя, а когда тот, и правда, пришел в себя, сразу и не понял, что произошло.
Постоял пару мгновений, смотря на друга дикими глазами, задохнулся от осознания, бросился к двери.
– Эй, есть тут кто? Пациент очнулся, срочно нужен врач в палату! Кто-нибудь, ау! – И не успел Алекс подойти к Артуру, чтобы обнять, в палату забежала целая толпа в белых халатах, о чем-то перекрикиваясь, вытеснили в коридор, захлопнули дверь прямо перед носом, оставив одного в пустом, тихом коридоре.
Алекс прислонился лбом к двери и стал слушать, пытаясь унять дрожь в руках и коленях.
– Измерьте ему давление, сатурацию. Артур, вы помните, что-нибудь? Как попали сюда? Имена ваших родных? – Молчание.
Алекс стоит, почти не дыша, не двигаясь, словно сросся с дверью, стал ее частью.
Его лучший друг, которому пророчили смерть, который, и был, трупом для окружающих, для всех кроме Алекса, только что пришел в себя, вышел из комы, победил смерть.
Лучшие врачи мира пожимали плечами и признавались, что ничем не смогут помочь. Еще неделей ранее, они же, предлагали отключить Артура от аппарата жизнеобеспечения, аргументируя это тем, что поддерживать эту иллюзию жизни бессмысленно. «Он умер в тот день, когда в него стреляли, поймите это, наконец, вы просто откладываете неизбежное».
Алекс отстаивал право друга на жизнь, как мог: платил в три раза больше обычной цены за нахождение в больнице и подключенный аппарат, сам жил в палате, что бы, не дай бог, ничего не упустить и не позволить принять ни малейшее решение, касающееся Артура в его, Алекса отсутствие. И вот, Артур, все же, выиграл этот бой со смертью!
За дверью упало что-то железное, возвращая парня в реальность. Он, наконец, отошел от двери и на ватных ногах зашагал к подоконнику, нервы ослабили мышцы, и, кажется, кружилась голова, очень захотелось присесть.
Суматоха в палате продолжалась около получаса, Алекс это время, сидел, нервно болтая ногой и кусая губы, с замиранием сердца ловя каждый звук, доносившийся из-за закрытой двери палаты. Очень хотелось курить.
Когда, наконец, дверь открылась, парень спрыгнул с подоконника и подбежал к врачу, который остановился у двери палаты, ожидая Алекса, остальные быстро исчезли за поворотом коридора.
Доктор устало, но добро, словно дед мороз, улыбнулся и похлопал Алекса по плечу.
– Мы справились,– немного помолчал, – вы справились, Алекс. Это полностью ваша заслуга. Если бы не ваша вера, если бы вы не отстаивали его… – Он не договорил, вздохнул, и еще раз хлопнул парня по плечу, – вы очень хороший друг. Отдохните немного, все самое страшное позади. Поезжайте домой, отоспитесь, нормально примите ванну и поешьте не в спешке. Артура пока лучше не беспокоить, мы поставили успокаивающее, он проспит до завтрашнего утра.
Алекс машинально посмотрел на часы – красивые, кварцевые, черные. Он давно потерял счет дням и путался во временах суток. Если светло – значит день, темно – ночь – это все, что нужно знать. Стрелки показали двенадцать дня.
– Можно я загляну хотя бы на минутку, пока он не уснул? Я обещаю, слова лишнего не скажу.
Мужчина в халате лишь вздохнул понимающе, кивнул и отошел от двери, уступая дорогу.
– Не больше пяти минут.
Алекс, даже не рассчитывавший, что так легко его уговорит, улыбнулся и закивал.
Мужчина снова кивнул и ушел куда-то вглубь коридора.
– Ну, наконец-то… – Алекс, с широкой улыбкой подошел к кровати друга, которой весь в капельницах, бледный и худой, больше похожий на саму смерть посмотрел на Алекса затуманенным взглядом. Губы, почти белые, сухие, растрескались, лицо осунулось, черты заострились, а щеки впали. Под глазами темные круги, руки, когда-то мощные, теперь тонкие, как веточки перебирают пальцами по одеялу.
– Алекс, где Алиса? – С трудом проговорил.
Алекс, с застывшей на губах, дурацкой улыбкой, задумчиво посмотрел в глаза друга, потом, зачем-то, перевел взгляд на свои кроссовки, и снова на Артура.
– Извини, но… я не понимаю…– Тон, осторожный, напряженный, словно крадется за бабочкой, чтобы рассмотреть поближе, боясь спугнуть неловким движением или звуком.
– Ладно, значит, это новый круг и мы еще все незнакомы… логично же? – Полушепот Артура вызвал холодные мурашки. Алекс сделал вид, что не расслышал. Спрятал испуг за улыбкой, но напряжение отдалось по всему телу.
«Неужели его мозг… Да нет…Очевидно же, что Артур, просто, еще не совсем пришел в себя, мозг играет с его сознанием, не отпускает из тяжелых снов, это ни чего страшного, всем снятся сны».
– Как я сюда попал? – Прервал его панические мысли сухой, чужой голос, только отдаленно напоминающий голос Артура.
– В тебя стреляли, – голос Алекса аккуратный, тихий, такой, каким ребенку объясняешь, что-то сложное и грустное, – совсем ничего не помнишь?
– Конечно, помню, надеюсь, этот ублюдок, Константин, сдох на том чертовом крыльце! – Артур помолчал немного, набираясь сил, – ну и заварушка вышла в этой петле!
У Алекса неприятно кольнуло в груди.
«Даже если он и вернется, что, замечу один шанс на миллион, все же нет никакой гарантии, что его разум останется при нем…» Алекс попытался отогнать монотонный, сухой голос одного из врачей, звучащий в голове и неуверенно улыбнулся.
– Артур, наш офис захватили, перестреляли кучу народа, двенадцать человек погибли в этой перестрелке. Ты попал, под нехилую, раздачу свинца и…Ты… Ты ни чего этого не помнишь? – Алексу не удалось скрыть отчаяние в голосе.
Артур почувствовал, как голова, сначала медленно, но быстро набирая скорость, словно карусель в парке, начала кружиться. Он попытался, что-то сказать, но кашель, больше похожий на предсмертный хрип, сдавил горло, морщась от боли, Артур закрыл глаза, хватая ртом воздух.
– Черт, – Алекс выбежал за дверь, паника завоевала разум, он истерично закричал, зовя помощь. Не узнал собственный голос, крикнул снова, пытаясь унять дрожь и, проклиная себя на чем свет стоит, за тупость и за то, что не смог вовремя заткнуться.
Через минуту, а может и целую вечность в палату вбежала медсестра, а за ней запыхавшийся врач. «Покиньте палату».
Алекс опять стоит в коридоре, прислонившись головой к двери, ненавидя себя, шёпотом повторяет, словно заклинание: «Спасите его, пожалуйста».
Время, как вечность. Тягучее, словно гудрон и душное, как погода перед грозой.
