Часть вторая
Том 4. Allegro assai
Джеф едва дождался, когда Клод над его ухом скажет: "картинку запомнил" и позвонил Николь. Её слова оформились в нём за время дежурства во что-то нервное. Он в нетерпении постукивал ногой, в ожидании, пока пройдёт вызов, потом, волнуясь слушал гудки. Она спала, он разбудил своим звонком. Её сонный голос был неожиданно таким спокойным и уютным, что и Джеф вдруг успокоился сам. Николь сказала в ответ на его вопросы: "Что? На тот свет? Я так сказала? Ты спятил, Джеф?! Я спокойно подожду пока смогу сдать экзамены – вряд ли папа не станет меня пускать на них. А потом мы уберёмся отсюда. И оставь меня в покое, я спать хочу". Джеф засмеялся над её полусонным негодованием. Спи, моя любовь, спи, моя девочка. Впервые за последние дни он завалился спать со спокойным сердцем. Едва продрав глаза перед обедом позвонил снова, чтобы сообщить, что он в состоянии разговаривать и просто чтобы услышать её голос. Николь была явно в плохом настроении. Похныкала в трубку и общий фон их беседы был окрашен в такой чёрный цвет, что Джеф задумался: что ей принёс этот день? Позвонил Марине, чтобы выяснить это, поскольку Николь ничего не отвечала на эти вопросы.
С Мариной можно и не искать приличных слов для объяснения озабоченности. Марина ясно понимала его с полуслова, только он был не очень-то уверен, что она уже успокоилась сама – последняя их беседа закончилась не на таком мирном уровне, как хотелось бы Джефу. Марина ответила, но, услышав его голос, мгновенно накалилась добела. Он постарался с максимальной скоростью и откровением рассказать о своём беспокойстве, но уверенности, что Марина услышала его в своей обиде, у него не создалось. Марина спросила его, что он намерен делать и голос у неё был такой же, как тогда, когда она приехала к нему впервые, после посещения Эммы. На все его завуалированные попытки напроситься в гости, чтобы повидаться с Николь, Марина только фыркала в трубку. Наконец выдала, поинтересовавшись весьма сердито:
– И что, вы полагаете, что я как-то могу помешать вам посетить Николь?
Просто шикарно. Он представить не мог, как она видит эту ситуацию, но такое странное приглашение окончательно лишило его покоя.
Хотелось тут же кинуться к Николь и ему было жаль, что он не позвонил Марине раньше.
Марина отключила телефон вне себя от злости. Что он от неё хочет? Официального приглашения? Интересно только, как с позиции этики будет смотреться её приглашение? Но выходило, что она всё равно пригласила Джефа, фактически пообещав ему свидание с Николь дома – как можно иначе понять её слова? И теперь, злясь сама на себя, она бродила весь вечер по дому, размышляя о последствиях, потому, что Майк просто похихикал в трубку, заявив, что она поступила правильно. И тут же добавил, что его правила поведения, правда, не всегда согласуются с общепринятыми. Разве можно утешиться таким утверждением?
Джеф прилетел наутро, наверное даже не успев толком отоспаться после дежурства, потому, что у него был очень усталый вид. Марина попросила пригласить Николь и устроилась в кресле наблюдая за ними. И когда она увидела, как Николь бегом слетела вниз по лестнице прямо в руки Джефа, как она приникла к нему, у Марины появились некоторые мысли для раздумья.
Она смотрела на них, отмечая все мелочи их общения в своём сознании. Они откладывались картинками, как отдельные кадры, которые ей нужно отретушировать. Ей даже понравилась такая мысль: усилить цветность или убрать царапины и лишнее с кадра жизни, развернувшегося перед ней. Она смотрела на Джефа и Николь отстранённо, словно откуда-то сверху: как эти двое обнявшись стоят возле перил, что-то тихо говоря друг другу, с какой нежностью Джеф обнял Николь, как непроизвольно и привычно она приникла к Джефу, какое у него лицо, глаза, когда он смотрит на неё. Марина поудобнее устроилась в кресле, откинувшись на спинку и закинув ногу за ногу. Раз ему можно было развалиться, когда она его не пригласила сесть, значит и ей можно сидеть тут мрачным ментором. Она и сидела спокойно поглядывая на них. Они что-то говорили друг другу, Джеф однажды провёл ладонью по щеке и шее Николь и жест этот был настолько нежно-интимным, что Марина почувствовала, как стало легко и тепло у неё где-то внутри. Она раздражённо повела плечами, но не отвернулась, решив, что, пожалуй, её мысли – это её проблемы. Сразу, видимо из-за сходства с Джефом, вспомнился Майк. С его спокойствием и ироничностью. С его бесхитростным восхищением. С его глубокими глазами и седыми волосами. С его повелительной мягкостью, которой она никогда не находила в Томе.
Марина заставила себя сидеть на месте, но разозлилась, обнаружив в себе столь отчётливое желание и сочла, что ей срочно тоже нужен свой Джеф. Она готова была со стыда треснуть пополам, если бы кто-то догадался о её мыслях. Оказалось – неприятно признаться самой себе в подобных ощущениях. Наверное, это в ней говорит возраст. Она вдруг разом постигла и усталость Джефа, и его скрытую в глубине глаз боль. Ей стало жаль его, потому, что показалось, что для Ники эта разлука прошла легче.
И Марина поспешила ретироваться, надеясь, что эти двое догадаются убраться из холла куда-нибудь.
Сидя в библиотеке и тупо глядя в выключенный экран, Марина размышляла: странно – как это Том не видит любви Джефа к Ники. Подумав о Томе, она сразу вернулась к своему быту, забыв о сказке любви дочери. Почему по отношению к Тому она не чувствует того, что появляется в её душе при виде Майка? Как так получилось, что она вышла замуж за Тома, считая, что она любит его, но никогда не чувствовала к нему ничего подобного? Может быть, она просто разлюбила Тома, раз он не является для неё желанным мужчиной? Тогда какая же была у неё любовь к нему? И когда она кончилась? И как может любовь кончиться, это же просто абсурд!? Она возрастает и её рост неизбежен, как приход нового дня. Тогда почему она не видит возрастания своей любви, а видит только скуку? Может она просто не умеет любить? А может и Том тоже не умеет любить? Как такое может быть – они же чувствуют, сопереживают друг другу, общаются? Как могло так получиться, что они с Томом не умеют выражать друг другу свою любовь? Хотя Майк её уверяет, что она обворожительна и нежна, и никто его так, как она, не принимал. Наверное, это страшно – услышать такое вне семьи. И не менее страшно не услышать такого в собственной семье.
Она уткнулась в свой компьютер, забыв его включить и горько плакала, отражаясь в немой темноте монитора, пока совсем рядом с ней щедро изливалось счастье.
Джеф и Николь были так заняты, что совсем забыли о Марине. Джеф только отметил частью сознания, как она ушла, сопроводив её уход мгновенной вспышкой благодарности. Радоваться присутствию Николь находясь рядом с унылой Мариной было трудно. Он почувствовал себя свободнее без сердитого её внимания. Время летело. Джеф просто кожей чувствовал его течение, как ветер во время гонки. Нежно взяв лицо Николь в ладони и проводя пальцами по губам, по щекам, тихо сказал:
