Смена ролей
– Даниэль?! – я с недоумением уставилась на здорового мускулистого типа в ярко-сиреневой майке, подчёркивающей цвет глаз. Если б не эти самые глаза, ни за что б его не узнала – но не думаю, что где-то ещё в мире есть кто-то с такими вот глазищами. А эти сапоги со шнуровкой до колен? Не говоря уж о кожаных штанах, подчёркивающих фигуру. Ещё в прошлом году он был мрачным нескладным подростком, ниже меня на полголовы, шугающимся шумных компаний. У него и приятелей-то не было, что уж говорить о друзьях.
– И тебе всего наилучшего, Кармина, – куда исчезло выражение страха, всегда появляющееся на его лице, когда я оказывалась рядом? Откуда взялись такие мускулы? Неужели можно так измениться? – Так и будешь меня разглядывать? Я знаю, что хорош, – он деланно потянулся, а меня неожиданно бросило в краску. Даниэль наблюдал за мной сквозь полуприкрытые ресницы.
Мир рухнул.
Даниэль Блэйк смутил Кармину Лайон.
– Ты не Даниэль, – наконец вымолвила я. – Кто угодно, но не Даниэль!
– Раз я не он, значит и моя помощь тебе не нужна, – Эль повернулся спиной, собираясь уходить. Чёрные волосы, завязанные в хвост, рассыпались поверх футболки.
– Постой! Это ты должен помочь мне?! Я думала, мы случайно столкнулись!
– Ты тупица, Кармина, – ни тени улыбки. – Как можно случайно столкнуться в два часа ночи в закрытом для посетителей баре?
– Хорошо, – я смирилась с тем, что выставила себя дурой. Но моё изумление было слишком велико. Как мог тот хилый пацанёнок стать столь потрясающим красавцем? – Но мне ничего не объяснили. Лейтенант Легси сказал, что мою мачеху убили, и велел мне немедленно ехать в этот бар и ждать помощи. Чем ты собираешься помочь мне?
– Ты будешь жить со мной. Наверху есть комната, можешь отнести туда свои вещи.
– Жить с тобой?! – поразилась я. – Погоди, ты это сейчас серьёзно, без шуток?! Легси не мог…
Даниэль молча смотрел на меня в упор, не смущаясь, не пряча взгляд.
– Или мог?..
Тогда он хмыкнул.
– Иди уже. Мне надо прибраться.
– Ты… работаешь здесь?
– Да, – Эль кивнул и взялся за метлу, стоящую в углу за стойкой. – И давай без истерик, очень прошу.
Я, ошарашенная и его наглостью, и тем, что он даже не предложил помощь с моими вещами, потащила свои сумки вверх по скрипучей старой лестнице, морщась от боли в спине.
Одна-единственная дверь, одна-единственная комната, одно-единственное окно, из которого, правда, лился мягкий свет полной луны. М-да… И здесь мне придётся жить неизвестно сколько времени? Ещё за одной дверью, спрятавшейся за шкафом, оказался смежный санузел. И на том спасибо, не придётся бегать вниз. Да и ванна есть – а не просто душ. Кроме шкафа, крошечной тумбочки и двух кресел, у окна стояла большая тахта – я бы сказала, трёхспальная. Хм, если других комнат нет… Как сказал Эль? "Ты будешь жить со мной?" Неужели это означает, что мы должны будем всё ближайшее время провести в одной комнате и… в одной кровати?
Год назад я была бы в ярости от одной мысли о подобной перспективе. Меня, Кармину Лайон, наследную принцессу Дионы, запихивают в грязную каморку, в одну постель с нищим побродяжкой! Невероятная нелепость. Правда, с тех пор многое изменилось. Нет, скандал по поводу жилья лейтенант Легси всё равно получит – и ещё какой – да и Даниэль тоже, но… Сложно признаться даже самой себе, что здесь мне наконец-таки перестало быть так страшно. И да, мне отчаянно нужна помощь. Просто чудо, что я добралась сюда живой и невредимой. Почти невредимой – я чувствовала, что под джемпером блузка присохла к ране на спине.
Пока я раскладывала вещи, снизу послышалось пение. Прекрасный, чудесный голос. Ещё один сюрприз. Эль – певец. Смешно. У него по музыке всегда стояло семь – и то, лишь потому, что мадам его жалела.
Одним пинком отправив последнюю опустевшую сумку под кровать, я села в кресло и закурила. Вообще-то, в интернате, где мы учились, курить было строго-настрого запрещено – но разве законы писаны для меня? Наследной принцессе Дионы никто не посмеет что-либо запретить.
Только сейчас я задумалась над тем, что делал Даниэль в моём классе. Интернат был очень дорогим и престижным, мало было внести кругленькую сумму за обучение и показать отличные знания на шести экзаменах – ещё необходимо иметь дворянское звание не ниже князя. Но Эль – безродная дворняжка, в этом можно не сомневаться. Ни манер, ни вкуса. Как же он попал к нам? И почему год назад бросил учиться? Нельзя сказать, что учился он хорошо – вот я всегда была первой по всем предметам – но и до двоек не опускался. Деньги кончились? Чушь. За обучение платят один раз на первом курсе – и сразу всю сумму. Пожалуй, я вижу всего одно объяснение – у него был высокопоставленный покровитель, который умер или перестал интересоваться мальчишкой – и его тут же выставили за дверь, чтобы никто не мог сказать, что диплом интерната "Пурпурная роза" получил недворянин.
Ёк-шанг, как же мне хотелось немедленно вернуться во дворец. Мой новенький диплом, только вчера полученный из рук ректора, с красивой тиснёной розой вдоль корешка так и остался валяться на столе, как и бальное платье, инкрустированное камнями, небрежно брошенное в спальне. Я даже не допила свой шоколад! Легси вытащил меня из-за стола уже в пижаме, сообщил, что на меня объявлена охота – и отправил сюда, к ёк-шанговому Элю, который смеет держать меня в этом гадюшнике!
Я было закипела, но вовремя вспомнила, что умирать пока не хочется. Моей матери, королеве Дионы, было сорок два, когда она родила, а отец был старше её на двенадцать лет. Медики утверждали, что моё рождение – настоящее чудо для до того бесплодной пары. Естественно, едва я родилась, как на меня было совершено первое покушение – у моего отца три младших брата, а у матери – сестра и брат, тоже намного моложе её. Каждому из них хотелось посидеть на троне, а тут бац – и нежданная наследница. К счастью, отец подписал какие-то там бумаги, по которым, если я умру до совершеннолетия, всё королевство переходит "Пурпурной розе", директор которой ненавидит всё, что связано не с его любимым интернатом, а денег на его счетах, наверное, ненамного меньше, чем в нашей казне. Невероятно умный ход, если учесть, что в интернате я проводила десять месяцев из тринадцати каждого года. Над моим здоровьем там просто тряслись.
Я усмехнулась, вспомнив, как всё время задирала и подначивала Эля, а его за это наказывали. Да и вообще ему доставалось – ну куда ты со своим свиным рылом лезешь в ряды принцесс и принцев? Вполне справедливо, деньги – это далеко не всё, а бастарды – это унижение для любой женщины, как законной жены, которой подло изменили, так и любовницы, не сумевшей стать женой.
