Стук вырвал меня из размышлений. От неожиданности я дернул рукой, бокал покатился по пушистому белому ковру, оставляя за собой темную отвратительную дорожку. Я вскочил, бросился к окну, уже зная, что там увижу. И верно – вечная белесая муть, пронизанная черными полосами, сменилась… сменилась другой белесо-черной мутью, только теперь в ней можно было разглядеть нечто вполне конкретное: вихри ледяных кристалликов, падающих с мрачного черного неба на черный же лес, уже почти полностью укрытый снежной пеленой.
Стук повторился…
Я вышел из ступора и бросился вниз по длинной витой лестнице, спотыкаясь и скользя по мраморным ступеням. По пути сдернул со стены какой-то клинок – уже позже разглядел, что это индарский боевой серп, оружие в умелых руках весьма опасное. В моих руках индарский серп не опаснее кухонного ножа, но, надеюсь, незваный гость этого не знает.
Дверь замка была уже распахнута… да, я не оговорился, именно дверь. В моем замке нет обширного внутреннего двора, высоких крепостных стен, казарм стражи, конюшен и многого, многого другого. Его даже замком назвать можно с известной натяжкой – когда-то это была просто башня, хотя и в немалой степени укрепленная, способная выдержать не слишком серьезную осаду. Но как-то повелось – Высокий замок… а я не в том положении, чтобы спорить с любителями навешивать ярлыки.
Я ворвался в Зал Приема, и, вероятно, вид мой вполне способен был внушить страх, ибо незваный гость сделал шаг назад и непонимающе уставился на меня. Это был высокий, плотный мужчина лет пятидесяти, косматые седые брови покрылись сосульками, лицо – там, где с ним вволю поработал ледяной ветер, – пошло красно-белыми пятнами. Мерзлая борода свалялась комьями. Его одежда, пусть и достаточно теплая для зимней поры, вся заледенела. На боку висел короткий тяжелый меч – оружие не для красоты.
– Вы хозяин этого дома? – пробасил он вместо приветствия.
– Вон отсюда! – прошипел я, для убедительности потрясая серпом. При виде меча на боку гостя мое оружие уже не казалось мне столь убедительным. – Закрой дверь и убирайся.
– Такая речь впору не хозяину, но плохому слуге, – буркнул он, явно собираясь сделать шаг вперед. Впрочем, сказал это достаточно тихо – в иное время и в ином месте эту реплику никто не услышал бы.
– Убирайся, – повторил я, уже понимая, что вся эта комедия, как и в прошлый, и в позапрошлый раз, закончится моим полным поражением. Богатый жизненный опыт не позволял мне усомниться в предопределенном, но так хотелось поверить в чудо…
– Меня зовут Дроган Леердел, – представился бородач. – Я купец…
– Раз ты купец, – не сдавался я, – так ты пришел не по адресу. Здесь нет покупателей и не предлагают товар на продажу.
– Я догадываюсь, – буркнул он, все еще не переступая порога. У входа намело уже изрядный снежный холмик, ледяные струи ветра секли его лицо, и я понимал, что только остатки воспитания удерживают его от рокового шага. Пока удерживают. – Буран… я потерял свой караван. Лошадь пала… замерзла. Мороз крепчает, и пешком я не сумею добраться живым до ближайшего жилья. Позвольте переждать непогоду под крышей вашего дома.
Я видел – он изо всех сил старается говорить вежливо, но этот человек не привык выступать просителем. И все же необходимо было использовать все возможные средства убеждения.
– Я не принимаю гостей. Это мой дом, и только я решаю, кто будет проводить время под его крышей.
– Я, конечно, уважаю твое право, – он уже еле сдерживался, – но угроза смерти делает меня настойчивым. И уже то, что я все это время стою у твоего порога…
– Глупец! – заорал я, делая шаг вперед и выставляя перед собой серп. – Это Высокий замок! Беги отсюда, пока твои кости не украсили мои подвалы! Прочь!
– Высокий замок? – хмыкнул он. – И ты думаешь, я поверю в эту чушь? Позволь войти, или я обойдусь без твоего разрешения!
Он был не первым и не последним. Никто из тех, кого злая судьба приводила к этой двери, готовой открыться перед каждым, не верил моим словам. А может, в этом-то и было все дело? Может, проклятый замок открывал двери лишь тем, кто наверняка, несмотря ни на что, перешагнет порог?
Последний аргумент… последние слова – и я уже знаю, что не смогу достучаться до его души.
– Послушай, – я старался говорить медленно, вкладывая в слова, в интонацию всю доступную мне степень убеждения, – ты в самом деле выбрал плохое место для ночлега. Этот дом защищен колдовством. Любой, кто войдет в эти стены, останется здесь навсегда. Думаешь, почему я не подойду, не попытаюсь вытолкать тебя взашей? Боюсь твоего меча?
Я полоснул серпом по руке, бритвенно-острое лезвие легко вскрыло кожу, брызнула горячая кровь – рана тут же затянулась, а мгновением позже исчез и тонкий шрам.
– Видишь? Ничто не угрожает мне в Высоком замке. Но я не могу выйти отсюда, не могу даже приблизиться к двери… проклятие, не могу накинуть засов, чтобы идиоты вроде тебя не пытались войти в мой дом. Вот смотри!
И я с силой метнул в него серп. Он отпрянул, уворачиваясь, и я вдруг ощутил слабую надежду, что сейчас дверь захлопнется, засов займет свое привычное место – я ведь немного лукавил, в обычное время дверь всегда заперта, и я даже могу дотронуться до нее. В обычное время.
Серп врезался в невидимую пелену, отделяющую меня от Дрогана, и отлетел в сторону.
– Вот как… – По его глазам я понял, что мои худшие опасения оправдываются. Он поверил, но вера эта не принесла страха, только лишь решимость. – Стало быть, это не ложь… и все же, если выбирать между смертью в сугробе и смертью в стенах твоего замка, я, пожалуй, предпочту второе, колдун. Поскольку смерть на этом морозе уже очень близка.
И он шагнул через порог.
Дверь с шумом захлопнулась за его спиной, зазвенел засов, ныряя в петли. Проклятый замок выполнил свою миссию.
Я вздохнул, в очередной раз смиряясь с неизбежным.
– Меня зовут Санкрист… пойдем, я дам тебе подогретого вина…
Ловцы появились в деревне еще затемно. Они всегда приходили в это время: стоит селянам заприметить приближение отряда «белых плащей», как детей тут же уведут в лес – ищи их потом. Конечно, рыцари при желании могут найти и иголку в стоге сена, но ведь это всегда потеря времени. Может, махнут рукой и уедут несолоно хлебавши…
Небо еще было сплошь усыпано звездами, еще ни один петух не соизволил возвестить о приближении утра, а уже загрохотали копыта, высекая искры из добротной, иному городу на зависть, мостовой. Местный управитель воровал в меру, что было редкостью необычайной, а потому и на дороги выделяемых из казны денег хватало. Захлопали окна, сонные лица высунулись наружу, дабы узнать, кого нелегкая принесла в столь ранний час. Где-то затеплились лучины и свечи, в домах побогаче – и масляные лампы. Толку от них было чуть, мрак за окном разогнать крохотными огоньками невозможно – но ведь когда в доме светло, и страх вроде как отступает.
