Неоднозначный, как сама жизнь?
Отзыв на сборник «ПРОЗА ЖИЗНИ» В. Лукашука
Писать отзыв на литературное творчество Владимира Лукашука – дело непростое. Если прежние сочинения автора имели чёткий философско-приключенческий характер с «лихо закрученными сюжетами», то в данной книге представлено много чисто бытовых ситуаций, что вполне соответствует его названию. Хотя есть и весьма «экзотические» темы, например, экскурсы в 50-е годы ХХ века о нравах индейцев США, или ХIХ века – о сомнительных гендерных отношениях в уже исчезнувшей Пруссии. Да разве вся наша жизнь не соткана зачастую из столь противоречивой и одновременно значимой для нас каждодневности? И в суетности бытия В. Лукашук увидел собственные смыслы и глубину. О них же убедительно свидетельствует обложка сборника: автор всматривается в даль, где, с одной стороны, проступают какие-то мелкие детали, с другой, открывается красивая панорама с водными вратами Волго-Донского канала, что располагает к масштабным размышлениям. И всё это писатель старается слить в некую общую картину.
Да, оценка стилистики произведений действительно сложна. Она связано, в первую очередь, с разноликостью повествования, где возвышенно-духовное полотно одних рассказов порой сочетается, скажем так, с грубой неэстетичностью других. Кое-где акцентирована проблематика сексуальных отношений. Хотя, справедливости ради отметим: скользких тем не чурался даже Пушкин. Однако у автора есть вполне милые, лиричные сюжеты; есть также смешные, ностальгические или мистическим саспенсом.
Иногда в рассказах чётко отслеживается классическая система «завязка-апогей-развязка». Фабула других менее выразительна, тяготеет к новеллам, где важна тональность произведения, позволяющая понять настроение писателя, его осмысление происходящего. Не менее любопытны литературные эксперименты автора, когда материал подан в совершенно неожиданной манере. Трудно понять, как всё это сочетается в одном человеке!.. Однако в каждом произведении есть то «зерно истины», которое читатель обнаружит и для себя.
В конце сборника – очерк о… воровстве, кражах. Автор предлагает свою теорию неоднозначного социального феномена на основе старинного реферата польского пастора. Причём В. Лукашук связал это напрямую с современностью. Можно быть абсолютно уверенным, читателя изумят сделанные выводы.
Что же в итоге? Вопреки банальному названию данная книга заставит вас увидеть мир под другим углом.
Прочтите сборник ПРОЗА ЖИЗНИ, и убедитесь в этом сами.
Доктор филологических наук Виктор Гуркин
***
Жизнь, зачем ты мне дана? (А.С. Пушкин)
Бывают вещи и события, казалось бы, самые обыкновенные. В череде дней они почти не выделяются. Но однажды – в минуты успокоения – они всё же всплывают из-под вороха суеты.
Мы неожиданно вспоминаем нечто до нежности приятное, словно грустная «Мелодия» Глюка, когда медленные звуки флейты возвращают нас в прошлое. Эти звуки трогают нашу сущность, и мы не в силах противиться, вроде бы, совершенно неосязаемым воспоминаниям. Призрачная эфемерия почему-то столь сильна, что даже с радостью ей поддаёмся. Она озаряет нашу душу тихим светом ностальгии, от которой ещё никто не сумел отказаться. Вот поэтому иногда я слышу эхо того уже далёкого, новогоднего вечера в Санкт-Петербурге.
Я несколько лукавлю, что это было совершенно обыкновенным временем. Ибо тогда, в декабре, прекрасный град восхитил и меня, и мою любимую. Витрины и окна Невского проспекта сияли огнями, а в его перспективу уносилась иллюминация из повторяющихся рядов ярких кокошников.
Мы приехали сюда по приглашению близких знакомых. Уже успели обежать не один музей и памятное место. Затем в торжественную ночь отметили приход Нового года в доме друзей. А на следующий день, как и все, отсыпались до обеда. Зато во второй половине дня мы, взбодрённые, вновь отправлялись в центр Питера, дабы напитаться, как можно больше, впечатлениями. Надо было спешить, ибо на завтра предстояла поездка в Москву.
***
Ходили долго. Хотя путь пролегал лишь вдоль знаменитого проспекта, того было достаточно, чтобы удовлетворить наше любопытство на несколько часов. Одно огорчало – отсутствие снега. Зато сырости, как часто тут, хватало.
Забредали туда и сюда. То в по-современному оформленный книжный магазин, где вместе с книгами торговали играми, сувенирами и шоколадом, то в гулкий армянский храм, то в Дом Зингера, стеклянный колпак которого отливал синью во тьме. Особенно поразил немыслимый симбиоз «Елисеевский» – из магазина и кафе: огромные зеркала и хрусталь, гулко-неспешная музыка, золотая лепнина и старинная мебель, дорогие продукты и блестящие бутылки, роскошная пальма и рояль посреди холла. Ты будто попадаешь в казино, где всё по-аристократичному бросает тебе: «Вы понимаете, сударь, что это не для простых смертных?».
На улицах я и моя милая с восторгом любовались как оригинальными витринами с забавными фигурками и мишурой, так и величественными фигурами монархов на пьедесталах. Кругом красовались пушистые, с гирляндами украшений, платья ёлок, выставленных на площадях. Фотографировали всё подряд!
Уже темнело, и, в конце концов, мы подустали от сумеречной промозглости. Хотелось отдохнуть, да разве в центре зимнего мегаполиса это просто! Тем более что хотелось посидеть именно в тёплом уюте и осмыслить увиденное.
Впереди вздыбились кони Аничкова моста. И здесь нас заинтересовала неоновая вывеска – «Книжная лавка писателей». Что это было за заведение, мы не представляли, потому зашли внутрь.
Книжный магазинчик имел вполне домашнюю обстановку с продуманной расстановкой полок, небольшими картинами на стенах и гипсовой лепниной. Был там и букинистический отдел. Но наше обоняние сразу поманил аромат арабики – он тянулся из литературного кафе справа. Крохотное заведение, где стойка изгибалась буквой «Г». Её верхняя чёрточка отделялась от основной проходом и упиралась во внешнюю стенку. Рядом в углу разворачивалось панорамное окно с видом на проспект. Удивительно, что при всей праздничной толчее мы сумели найти свободный столик! Быстро заказали пару капучино и крохотные пирожные, расположились под лампой с белым абажуром.
– Как здорово, что есть, где посидеть, – протянула довольно моя милая. Я кивком головы согласился и оглядел скромный зальчик.
***
Вокруг в качестве декора стояли старые книги; тут же в пластиковых карманах лежали пачки буклетов и газет. В воздухе парила меланхоличная музыка, не мешавшая беседе. Мы делились впечатлениями и наблюдали за движением толпы за стеклом, в радостном возбуждении спешившей по личным делам.
Ничего особенного, вроде бы, не происходило. Однако праздничная атмосфера пленяла нас, как и всех. Сердечки в чашки капучино будто намекали: «Не беспокойтесь, мы всё знаем!» И окружающее чудилось столь лёгким, что хотелось просто жить и жить. Среди изящных зданий с колоннами и скульптур, музеев и храмов, мостов и дворцов. В эдаком неспешном течении, когда размышляешь о литературе и искусстве, и тебя не тяготит бренность бытия.
