Для чего нам серебро,
Золото, каменья эти?
Все – ничтожно,
Всех сокровищ
Драгоценней сердцу дети!
Ямануэ Окура
От меня до пятилетнего – один шаг; от пятилетнего до новорожденного – дистанция огромного размера.
Л. Н. Толстой
Детство. Что включает в себя этот период жизни человека? Какие особенности развития можно отнести к детскому возрасту? Есть ли здесь какие-то закономерности? Ответы на эти и многие другие вопросы безусловно лежат в плоскости оснований. Это связано с тем, что любая периодизация жизненного пути наталкивается на многомерность возрастных свойств и критериев их оценки, каждые из которых носят принципиальный характер.
Детство – это время зримого физического (в смысле анатомии и физиологии) развития человека. У ребенка, что называется, не по дням, а по часам увеличивается рост, вес, совершенствуются пропорции тела, строение и работа нервной системы, изменяются отправления желез внутренней секреции. Вот он едва поднимает головку, через два месяца уже сидит и играет с погремушкой, а еще через несколько месяцев делает первые шаги и так далее, и так далее. В этих жизненно необходимых проявлениях, представляющих собой естественные природные явления, кроется связь человеческого рода с общим процессом исторического развития мира организмов – филогенезом, проявляющим себя тем или иным способом в их индивидуальном развитии – онтогенезе.
В этой связи детство предстает как некий подготовительный этап жизнедеятельности. Достаточно вспомнить, что представляет собой новорожденный. Это совершенно беспомощное существо, неспособное прожить и нескольких дней без систематического ухода, не имеющее возможности ни передвигаться, ни отыскивать пищу.
Однако реальная биография, жизненный путь ребенка, значительно богаче и шире онтогенеза, так как включает в себя историю формирования и развития личности в определенном обществе, современника определенной эпохи и сверстника определенного поколения[1]. Здесь налицо взаимодействие двух рядов развития, которые Л. С. Выготский назвал натуральным – развитие организма и социальным – приобщение индивида к культуре путем обучения, воспитания, социализации в широком смысле слова; разграничить их можно только в абстракции[2]. Не случайно, что в психологии личности прочно утвердилась мысль о том, что развитие человека идет от социального мира сообщества к миру индивида, представляя собой не онтогенез, а социогенез.
Понимая всю сложность выделения общих закономерностей типологического развития человека, мы видим необходимость в разграничении терминологии. Последнее особенно важно при междисциплинарном характере анализа и оценки процесса. Мы склонны считать, что онтогенез подразумевается лишь терминами, в которых описываются возрастные процессы (рост, созревание и т. п.), уходящие своими корнями в биологию. Для определения же пути, которым люди приобретают опыт и осваивают установки, соответствующие их социальному статусу, более подходит термин социогенез, выражающий культурно-историческое становление индивидуальности личности. Ведь люди почти не имеют врожденных моделей поведения. Но они в гораздо большей мере, чем любое животное, наделены способностью усваивать сложные навыки. В этой связи уникальную личность создает взаимодействие таких факторов, как физические черты человека, окружающая среда, индивидуальный опыт и культура. Значение последнего фактора непреходяще. Ведь культура не приобретается биологическим путем, каждое поколение воспроизводит ее и передает следующему поколению. Этот процесс является основой социализации. Смеем предположить, что актуализация термина социогенез – это не только и не столько потребность в разведении понятий посредством их уточнения, это потребность в активизации научной разработки проблемы социогенеза личности. В противном случае, как верно заметил А. Г. Асмолов, без детального анализа закономерностей развития личности в различные исторические эпохи и в различных культурах данной эпохи само представление о социальном мире общества как бы застывает, превращается в нечто вечное и неизменное[3]. Тем более что у проблемы, на наш взгляд, имеется хороший научный задел и в социологии, и в культурологии, и в психологии.
И простые жизненные наблюдения, и собственный жизненный опыт каждого взрослого человека свидетельствуют: да, ребенок чувствует и мыслят не так как взрослый. Чувства малыша могут быть сильными, но чаще всего они не стойки. То, к чему он сегодня привязан, завтра может быть забыто. Ребенку недоступны отвлеченные рассуждения взрослого. Малыш не в состоянии организовать себя. Но существует то, что вызывает у каждого родителя чувство умиления, переходящее в нескрываемый восторг, – темпы вхождения ребенка в социальную среду и интеграции в ней, характер его психической деятельности. Сегодня ребенок не похож на вчерашнего, а завтра не будет похож на сегодняшнего. Вот он издает нечленораздельные звуки. Через месяц-другой мы слышим детский лепет. Проходят дни, и ребенок начинает свое неизменное мама-ма, ба-ба-ба. Еще не прошли волнения близких от услышанного, еще не улеглись споры о том, кого ребенок назвал первым, малыш начинает произносить уже и мама, и папа, и дай-дай, и на.
Ребенок в трехлетнем возрасте – это уже человек со своим особым внутренним миром, с собственными желаниями, привычками, вкусами, нередко упорно утверждающий и отстаивающий свою самостоятельность. Он свободно ориентируется в пространстве необходимых ему вещей, владеет способами употребления одежды, посуды, мебели и т. д. Трехлетний ребенок владеет речью; знает более 1000 слов и произносит грамматически связные предложения.
Так, если годовалый малыш в основном манипулирует предметами – стучит, трясет чем-то, громоздит одну игрушку на другую, то к пяти-шести годам ребенок свободно занимается конструированием, возводя сложные здания из кубиков, рисует, лепит,
