…С 12 лет я собиралась спасать Вселенную. Делать что-то грандиозное для Всего Мира. Страшно было представить, что проживешь вот так, как все – учеба, работа, женился, состарился… Занавес.
А время тогда было после перестроечное. Многие взрослые потеряли основу – одна система рухнула, а другой еще не было. Поднимались те, кто гибко встраивался в волны рынка, находил свою субкультуру, прыгал в неизвестное новое. Другие оказались на грани нищеты, несмотря на образование и ум, но никак не могли изменить своим стереотипам. Мое детство было безбедным, благодаря родителям. Возможно, отсутствие необходимости выживать не взрастило во мне «житейский ум». Это ум, который умеет вывернуться, устроить, достать, найти, перепродать, сэкономить и так далее. Я был непосредственна, интриг заводить не умела. Мир мне казался совершенным и мудрым. И поэтому, может, я не «залипла» на установке, что реальность – это только то, что мы видим вокруг. И человек может лишь стараться зацепиться, выкрутиться, желательно, поудобнее.
Где-то лет в 13 я, видимо, ощутила, что сильно отличаюсь от ровесников в своем представлении о мире, хоть и не размышляла об этом. Помню, как подруга жарила куриную ножку, одну, на троих домочадцев, смазав мяско только солью, за неимением других приправ. Я и представить не могла, что людям нечего есть. В другой раз, помню, как смеялись сверстницы, что я не умею красить ресницы… И так, понемногу, я стала, видимо, стараться стать как все. Это же подростки. Их возрастная цель – быть частью группы.
В Университете я хотела стать актрисой, как и положено хотеть девочкам. Но такого факультета не было и я выбрала психологию. И пришел к нам профессор Шабельников В. К., и сказал он нам, милым, воспитанным, написать на листочке свою психологическую проблему, а потом ее вслух перед всеми зачитать. Ибо здоровые люди в психологию просто так не приходят.
Не помню, что я там писала, запомнилось лишь, как мы все друг у друга спрашивали: «Как думаешь, такая проблема подойдет? А у тебя какая? Ну, выглядит серьезно, иди, читай». Через много лет я поняла смысл этого высказывания. В психологию приходят люди, у которых есть вопросы. Их любознательность высока, им надо понять, что да как устроено во Вселенной. Но самое важное, что в психологии психологи находят ответы на свои собственные вопросы.
Путь моей работы психологом определили родившиеся дети. Я стала заниматься с детками от 6 месяцев, компоновала материал, исследовала отношения в семьях и создавала тренинги для родителей. Мы творили, экспериментировали, развивали эмоции. Мне всегда были близки идеи Монтессори, Вальдорф, проектной работы, Амонашвилли.
Детское отношение к жизни легко, открыто и радостно. Взрослое восприятие – статично, напугано и устало. Вот что я поняла, когда работала в садах и в школах, в центрах и в частном порядке около 10 лет. В школах я выполняла дикий объем задач по поддержке учащихся, а их там 700. Много печаталась в методичках и журналах, проводила семинары в городском масштабе. Будучи одним из восьми участников Совета психологов, который улучшал работу школьной службы, я создала программу повышения социальной роли ребенка. Программа реализовывала Тезис, что, как и любой человек, дети в условиях принятия и реализации, защищены от темы суицида. Обучала ребят общению, развивала их творческое мышление, работала с родителями и педагогами… Мне было невдомек, почему «люди системы» не видят мир как я, почему они злы, недовольны, завистливы, экономны, несчастны – но с таким уверенным лицом! Мир уже давно требовал от выпускников креативности, рефлексии, умения быстро обрабатывать информацию и гибкости в эмоциях. А школа продолжала штабелями выпускать исполнителей, без приложимых знаний, без личной мотивации… Я могу гордиться тем, как боролась с системой направо и налево – годами и даже кое-где побеждала. Могу сто раз описать возмущение, что основная масса людей продолжала жить в колее, рассчитывая, что рано или поздно все станет как раньше.
